Психопат
Шрифт:
– Приди в себя, Тоцци. – Сол указал подбородком на центральный проход. – Иди. Медленно. Мы выйдем отсюда.
– Сол, послушай...
– Иди! Мне нужно скрыться.
– Послушай. Сдайся мне сейчас, вернешься в Трентон и мы...
– К черту. Я туда не вернусь. В Трентон отправь Донни. Ему там нравится. А я в своем уме. Ну, иди. Пошевеливайся.
Сол глубже заломил Стэси руку. Девушка вскрикнула:
– Тоцци, пожалуйста. Сделай, что он требует.
Пистолет царапал ей кожу. По шее расползлись красные пятна.
Сердце Тоцци заколотилось.
Сол подтолкнул Стэси коленом.
– Иди, Тоцци.
– Ладно, ладно. Иду.
Тоцци поднял руки и направился к выходу, к дальнему концу прохода, где стоял гроб Мистретты. Возле гроба никого не было. Сойдя с алтаря, Тоцци оглянулся на Сола и Стэси, потом поднял взгляд к гипсовому Христу, истекающему кровью на распятии. Глубоко вздохнул.
Вразуми, что делать.
Глава 23
– Всем оставаться на местах!
Сол двинулся вперед, держа Стэси вплотную перед собой и упираясь пистолетом ей под челюсть. Глаза девушки были зажмурены, зубы стиснуты то ли от боли, то ли от страха, возможно, от того и от другого. Шла она на цыпочках, Иммордино держал ее почти на весу. Чуть ли не нес на руках.
Тоцци пятился по проходу футах в десяти от них. Озирался по сторонам, надеясь, что никто из мафиози не выхватит сдуру пистолет. Сол был готов на все – это ясно читалось по его лицу. Готов был разрядить в людей всю обойму. Тоцци было плевать, если он прихватит с собой на тот свет кого-нибудь из своих приятелей. Его беспокоила судьба Стэси. Он пробегал взглядом по рядам, но не мог заметить, держит ли кто-то пистолет наготове.
Сол тоже оглядывал церковь, однако глаза его неизменно возвращались к Тоцци:
– Без шуточек, приятель. Сохраняй спокойствие. Всем сохранять спокойствие. Тогда не возникнет никаких осложнений. Я скроюсь, а вы продолжайте заниматься похоронами. Идет?
– Сол, а как с ней?
Тоцци остановился.
– Шагай!
Стэси застонала.
– Шагай-шагай, Тоцци. Слышишь? Я не шучу.
Тоцци с поднятыми руками торопливо попятился, чтобы умиротворить Сола.
– Успокойся, Сол. Я иду. Я...
Он наткнулся на что-то спиной, и сердце его екнуло. Оглянулся через плечо. Гроб Мистретты. Тоцци отодвинул его в сторону, чтобы освободить дорогу. Гроб ударился о скамью. Стук раскатился по церкви, словно взрыв бомбы.
С колотящимся сердцем Тоцци обошел гроб. Что же делать? Солу конец – ему отсюда не выйти. Услышав, что сказал Эмерик, эти люди не оставят его в живых. Будь у Тоцци какая-то поддержка – хотя бы один Гиббонс, возможно, им удалось бы блокировать Сола и предотвратить стрельбу. Но он один, Сол пристально следит за ним, значит, не увидит в толпе того мафиозо, который начнет стрелять. Солу конец, это ясно. Но как быть со Стэси? Как
Внезапно у Тоцци мелькнула мысль – здесь все знают, что Солу конец, кроме самого Сола. Сол верит, что у него еще есть шанс. Надеется уйти. У него есть надежда. А раз так, ему можно кое-что предложить.
– Послушай, Сол. Остановись на минутку.
– Кончай, Тоцци. Иди, иди.
– Нет, постой. У меня есть кое-что для тебя. Поверь, никакой хитрости. Под рубашкой у меня спрятана одна штучка. Хочу достать ее и отдать тебе.
– Брось свои фокусы, Тоцци. Я убью ее. Клянусь.
– Только сниму пиджак и положу здесь. Ладно?
Не дожидаясь ответа, он стал раздеваться.
– Тоцци, не дури. Ты будешь жалеть об этом до конца своих дней.
– Я расстегну рубашку. – Распустив галстук, Тоцци лихорадочно расстегивал пуговицы. – Видишь, что у меня?
Морщась от боли, он сорвал пластырь с провода на груди.
– Видишь?
Сняв рубашку, бросил ее на пол и повернулся боком, чтобы Сол увидел «Нагру» на пояснице.
– Видишь, Сол? Это магнитофон. Он включен на запись. Ты сейчас говоришь. Громко, ясно, естественно. Запись доказывает, что ты в своем уме.
– Ах ты, гад. Я...
– Предлагаю тебе сделку, Сол. – Тоцци сорвал с поясницы полоски пластыря и поднял магнитофон над головой. – Стэси за пленку. Это равный обмен. Девушку за магнитофонную пленку.
Голый до пояса, Тоцци задрожал в холодной, сырой церкви.
Уголком глаза он заметил статую святого Себастьяна в боковом приделе. Голый, в одной лишь набедренной повязке, святой весь был утыкан стрелами. Мученик. У Тоцци перехватило горло.
– Что скажешь, Сол? Я отдаю пленку, ты отпускаешь девушку.
Иммордино не отвечал. Он обдумывал предложение.
– Ну, Сол, так как же? Это единственная улика, доказывающая, что ты не сумасшедший. Единственная запись, где ты говоришь нормально. Без нее мы не сможем тебя посадить. Ты будешь неприкосновенен.
– Это чушь, Тоцци. Тыможешь дать обо мне показания. Думаешь, я дурак?
– Я не станудавать показания. Обещаю. Если ты не причинишь ей вреда.
– Врешь.
– Нет, честно. Отпусти ее, и я буду помалкивать. – Тоцци с усилием глотнул. – Клянусь Богом.
– Не кощунствуй, Тоцци. В церкви нельзя давать таких клятв, если не собираешься их выполнять.
– Выполню. Отпусти девушку, и я не стану давать показаний.
– Почему?
– Потому что я люблю ее. Хочу на ней жениться.
Сердце Тоцци бешено колотилось.
– Врешь.
– Нет. Ну, бери этот чертов магнитофон. Вот.
Он положил «Нагру» на гроб Мистретты и отступил, показывая Солу пустые ладони.
– Бери, Сол. Это твой билет на свободу. Бери магнитофон, отпускай девушку и уходи.