Психосинтез. Теория и практика. От душевного кризиса к высшему "Я"
Шрифт:
Начните сознавать свои чувства. Какие чувства вы испытываете в данный момент?
Какие основные чувства вы чаще всего испытываете в повседневной жизни? Рассмотрите как положительные, так и отрицательные чувства: любовь и раздражение, ревность и нежность, подавленность и приподнятость.
Не оценивайте своих чувств. Просто рассматривайте их как ученый, делающий описание явления.
Удовлетворившись проведенным обзором, отвлекитесь от чувств и переходите к следующему этапу упражнения.
Обратите внимание на свои желания.
С тех же беспристрастных позиций рассмотрите основные желания,
Наконец, оставьте свои желания и переходите к следующему этапу.
Понаблюдайте за миром своих мыслей.
Как только появляется мысль, следите за ней до тех пор, пока ее место не займет другая, третья и т.д. Если вы думаете, что никаких мыслей у вас нет, осознайте, что это тоже мысль. Наблюдайте за течением потока своего сознания: воспоминания, мнения, чепуха, доводы, образы.
Занимайтесь этим пару минут, а затем оставьте и эту сферу.
Наблюдатель – тот, кто следит за вашими ощущениями, чувствами, желаниями и мыслями, – представляет собой нечто иное, нежели объекты, за которыми он наблюдает. Кто наблюдал за всеми этими сферами? Наблюдал "я". "Я" – не образ или мысль, а существо, наблюдавшее за ними и непохожее на них. Это существо – вы. Скажите про себя: "я – это я, центр чистого сознавания".
Пытайтесь сознавать это в течение двух минут.
Сознавание себя собой – самое фундаментальное, основополагающее из доступных нам переживаний, кристально ясное и очевидное. И все же опыт такого самосознавания, как правило, не приходит сам собой, так что для обретения его с помощью приведенного выше упражнения может понадобиться какое-то время.
Не следует забывать также, что "я", подлежащее сознаванию, находится не в каком-то "другом месте", которое нужно где-то искать и которого нужно пытаться достичь. Напротив, "я" всегда здесь, каждый из нас уже "я". Более того, опыт сознавания себя "собой" не предполагает непременного устранения остальных содержаний сознания. Чувства и мысли могут появляться и исчезать, но теперь они смещаются на задний план сознавания, которое становится самосознаванием.
Наконец, "я" постижимо не только с закрытыми глазами. Себя можно сознавать и в гуще повседневной жизни. Несмотря на то, что "я" – это полная внутренняя тишина по определению, последняя не обязательно уводит нас от наших повседневных дел и настроений; напротив, как будет показано далее, она может значительно повышать нашу дееспособность и способность полагаться на себя.
* * *
Никогда не летавший самолет, затянутый паутиной; груда развалин; затонувший корабль; безжизненная кукла. Эти образы всякий раз возникают у Лии перед закрытыми глазами, когда я прошу ее дать волю своему воображению. И все они явственно обнажают ее самоощущение:
Я испытываю чувство заброшенности, ненужности, как если бы я была ни на что не годна. Создаешь самолет и оставляешь его затягиваться паутиной. Существуешь, но весь мир так занят, что не замечает этого. Я испытываю мучительное чувство. В отчаянии спрашиваешь, за что. Никто не знает о том, что самолет существует. Что-то случилось, но никто об этом не знает.
А случилось то, что на свете живет Лия. Лия – учительница 30-ти
Ее сравнение себя с Гурдулу, персонажем из "Несуществующего рыцаря" Кальвино, помогло мне выявить ядро ее трудностей. Гурдулу – лишь одно из многочисленных имен героя. У него нет имени, но он может носить любое имя. Он есть, но он не знает об этом. Поэтому он становится всем, что видит. Увидев лягушку, он становится лягушкой и начинает квакать; увидев грушу, он считает себя грушей; увидев большой котел с супом, он ныряет в суп, полагая себя – и все остальное – супом.
Лия чувствовала себя так же. Когда она была с другими, она растворялась в их желаниях, мнениях, мировосприятии, становилась ими, совершенно того не сознавая: "Когда я окончательно теряла чувство реальности, возникала растущая тревога и казалось, что внутри меня все застывает. Особенно это проявлялось в общении с людьми, которых я считала лучше себя".
Ее работу над собой в рамках психосинтеза можно определить в двух словах как поиск себя, – поиск того, что сама она называет "центром". В ходе такой работы она постепенно осознала, что существует независимо от признания других людей и что это действительно так. Подводя итоги своего опыта, Лия говорит: "Чтобы убедиться в том, что я существую, я нуждалась в оценках других людей. Я пыталась выведать мнения друзей о себе, чтобы иметь о себе какое-то представление. Теперь мне это больше не нужно. Огромная жизненная энергия "я" рассеяла эту избыточную потребность в одобрении других людей и позволила обрести внутреннее равновесие".
В истории Лии, как и в случае Дэвида, мы видим одно ключевое следствие выявления "я" – обретение способности полагаться на себя. Огромное число людей сохраняет с детских лет потребность полагаться на других, как если бы их "центр тяжести" находился не в них самих, а где-то в другом месте. И хотя поведение их в общих чертах может казаться зрелым, они все же не осознали по-настоящему решающего факта существования человека – его глубинного, сущностного одиночества. Они неявно, смутно ожидают, что внешняя среда обеспечит их тем, чего сами они, по их мнению, не имеют: силой, направлением жизни и даже жизнью как таковой.
Поскольку упования такого рода удовлетворяются крайне редко, эти люди почти незнакомы с чувством внутреннего равновесия. Любой признак невнимания к своей персоне они оценивают как пренебрежение к себе или поражение. Необходимость самим отвечать за себя они по-детски воспринимают как бессмысленную и неприятную обязанность. Временами их охватывает невыносимый ужас перед одиночеством.
Постижение себя как "я" преподносит им тот трудный урок, что другие люди не являются производными от их собственного существования, что каждый человек в глубине души остается самим собой и наедине с собой и что этот естественный факт – который вовсе не является трагедией – может способствовать их обращению к своим собственным творческим ресурсам. Это может показаться парадоксом, но встреча со своим сущностным одиночеством является необходимым шагом на пути постижения своего сущностного единства со всеми существами.