Псимагия: Книга 1 - Следы на Воде

Ефанов Сергей Алексеевич

– Ну что?! Что ты сделаешь?!!! — я тоже вошёл в раж, — Проклянёшь и меня тоже?? Ничего!!! Я снял то проклятие, сниму и это!!! Я тебя не боюсь!!!

Дед выпучил на меня глаза, и недоверчиво сказал:

– Что? Ты снял проклятье Имперской Короны? Как ты смог? Этого быть не может!!!

– А вот так!!! Взял и снял!!! Это было не так уж и сложно! Сдаёшь старик, твои заклинания теряют силу!

Дед ничего на это не ответил, он молча рассматривал меня несколько долгих секунд, а потом выдохнул и сказал ледяным тоном:

– Уходи! Видеть тебя не желаю! Ты мне не внук! Я отказываюсь от тебя!

– Ну

и ладно!!! — сказал я. — Ты ведь всё равно меня бы никогда не признал! Хотя других внуков у тебя нет! Прощай!!!

Я вышел из гостиной, сильно хлопнув дверью.

За дверью стояла Саша. Она ничего мне не сказала, просто пошла за мной.

– Саша, я ухожу из этого дома. — поставил я её в известность.

– Я слышала. Вас было слышно во всём доме, — сказала она спокойно, — Но это ничего не меняет, я пойду туда, куда пойдёшь ты. Я ведь твоя служанка.

– Саша. Может, тебе лучше остаться? — спросил я. — У меня ведь ничего нет, я даже жалования не смогу тебе платить.

– Ничего, — сказала она с улыбкой, — Ты ведь псимаг класса А! Не думаю, что деньги для тебя будут проблемой. Но если тебя это так волнует, я буду аккуратно вести записи сколько ты мне должен. — Саша подмигнула мне одним глазом, — Отдашь когда сможешь.

– Ну хорошо, — вздохнул я.

Мы уже спустились до первого этажа и стояли в прихожей.

– Я вижу, ты всё уже для себя решила.

– Да. — ответила Саша.

В этот момент входная дверь открылась, и в прихожую зашла бабушка. Лицо её имело озабоченный вид. Она посмотрела на нас и спросила:

– Серёжа, ты решил прогуляться?

– Нет бабушка. — ответил я спокойно, — Я ухожу.

– Почему?? Что случилось? — бабушка стала не на шутку взволнованной.

– Мы поругались с дедом, и он меня выгнал. — ответил я просто.

– Вот ведь упрямый старый пень! — гневно сказала она, — Серёжа, подожди немного, я всё улажу.

Бабушка ринулась в дом и стала быстро подниматься по лестнице, но я её остановил:

– Не надо, бабушка! Не надо из-за меня ругаться! Я всё равно здесь не останусь. Поживу у мамы, ничего страшного. Я пришлю тебе Зов или позвоню. Пока!

– Пойдём, Саша! — сказал я и вышел, не дожидаясь пока бабушка начнёт меня уговаривать.

Мама, очень обрадовалась моему появлению. Было много слёз, объятий и тому подобных сентиментов. Меня перецеловали все: мама, бабушка, сестрёнки. Известие о том, что Саша моя личная служанка, сначала было встречено немного настороженно, но потом мама и бабушка стали наперебой давать ей советы, как и что нужно делать, они выдали все мои привычки и маленькие тайны, чего делать совсем уж не стоило. Надо сказать, что Саша держалась молодцом. Она спокойно выслушивала всё что ей говорили, и даже делала записи в личном коммуникаторе. Нас накормили, и рассказали все последние новости.

Основной новостью было то, что моя соседка Мила оказалась наследной принцессой. Оказывается её отец, сын самой Императрицы, у которого так и не раскрылся дар псимагии, и он остался пустоцветом. Он женился на такой же девушке, графине Волошиной, и они, изменив внешность, стали жить как простолюдины. Недавно Милу призвали во дворец и её бабушка, Императрица Ольга[3], объявила всем о своей внучке.

Новость была сногсшибательной. Значит тогда мне не показалось, и это действительно была Великая Княжна Милана. Что ж, подумал я, вот ведь гримаса Судьбы, в одном доме на соседних этажах жила принцесса и внебрачный сын князя! Смешно! Прямо как в романе.

– Ах да, Серёжа! — прервала мои размышления мама, — Я совсем забыла! Тут тебе письмо прислали!

Мама полезла куда-то на холодильник и достала простой конверт из дешевого пласта. Надо сказать, что оно меня несказанно удивило. Это было первое настоящее письмо, которое мне прислали, раньше я получал только электронные письма.

Письмо оказалось из царьградской нотариальной конторы. В нём сухим канцелярским языком, меня просили явится по важному для меня делу. Там был указан адрес и телефон, так что я практически сразу позвонил, в полной уверенности что делаю это зря, потому что в праздники практически никто не работает.

Но мне повезло. Мне ответил сухой старческий голос, и после того как я объяснил ситуацию, предложил мне подъехать. На мои распросы по телефону собеседник отвечать отказался, сказав:

– Вы очень нетерпеливы, Сергей Александрович, как и все молодые люди вашего возраста. Подъезжайте, и всё узнаете.

Делать было нечего, я сказал маме, что отъеду на часок, и вместе с Сашей, которая не захотела оставаться дома, отправился к нотариусу.

Нотариусом оказался маленький сухонький старичок, на вид лет семидесяти. Он пригласил меня в кабинет, попросив Сашу подождать снаружи. Там он достал большой конверт из толстой коричневой бумаги, обвязанный бечёвкой, и опечатанный несколькими сургучными печатями. Нотариус внимательно осмотрел конверт, проверяя сохранность печатей, потом предложил мне сделать тоже самое. Я, для виду, повертел конверт в руках. На нём были надписи: «Запечатано 24 марта 224 года от оМЧ[4]. Хранить до 14 ноября 237 года от оМЧ.» и несколько незнакомых мне подписей. Я отдал конверт, старичок взял его, достал нож для бумаг и аккуратно вскрыл.

В конверте лежали несколько листов бумаги и небольшой конверт поменьше. Нотариус достал бумаги и стал их читать вслух.

Бумаги оказались написаны моим отцом. В них он признавал меня своим сыном и наследником. Они были по всей форме подписаны, и заверены нотариусом.

– Что ж, поздравляю вас молодой человек. — сказал старичок бесцветным голосом. — К сожалению, после смерти вашего отца, по закону всё его имущество перешло к его законной жене и дочери. Вы же можете получить только его титул, если конечно подадите прошение об этом в геральдическую палату.

– Вот ваш экземпляр, — протянул он мне один листок, — Другой по закону останется у меня. И ещё. Вот это письмо лично вам.

Старик протянул мне стандартный конверт, на котором было написано размашистым почерком: «Моему сыну, Сергею. Лично.»

Всё время, что нотариус читал бумаги, я молчал. Мысли путались, и только одна билась как птица залетевшая случайно в квартиру: «Мой отец признал меня!» Я чисто автоматически взял в руки конверт, повертел его, не зная что с ним делать, затем взял со стола нож и аккуратно его разрезал сбоку. Внутри оказался лист настоящей пожелтевшей бумаги, сложенный два раза. Я развернул его и стал молча читать: