Псоглавцы
Шрифт:
— В лесу… На дороге… У про… моины…
Мысли у Кирилла остановились, будто какие-то детали вставились в свои гнёзда. На промоине у лесной дороги?..
Это когда Лиза, недавняя школьница, приехала домой в деревню после выпускного бала, а потом пошла по лесной дороге на вахтовку, чтобы уехать в город и поступать в институт. Это когда вечером она приползла обратно полусумасшедшая, а потом перестала говорить. Это когда люди подобрали у промоины её брошенные вещи…
Пьяный дембель Лёха Годовалов побежал вслед за Лизой, догнал её у русла ручья и изнасиловал. Всё очень буднично. Была красивая девчонка, нравилась, а теперь
Кирилл стиснул Лизу изо всех сил. Его затрясло так, что захотелось зарыдать. Ну что же за подонки? Что за подонки? Кто их накажет, какой святой Христофор?
Лиза почувствовала дрожь Кирилла и заревела в голос.
— Это он папку убил! — ясно крикнула она. — Я знаю! Он! Он папке горло выгрыз!..
«Выгрыз»? Что за дикое слово? Как — выгрыз?! Вот теперь Кирилла пробил такой страх, что вся душа заледенела.
— Он собака! Они все собаки! — кричала Лиза, и слово «собака» не было ругательством. — Они папке горло перегрызли!.. В гробу!.. В гробу с шарфом лежал!.. Меня!.. Где папку, там же!.. Он меня!.. Когда он со мной делал!.. У него!.. У него собачья голова была!
Эта тайна вырвалась из Лизы, как рвота. Лиза заколотилась в руках у Кирилла. А Кириллу казалось, что его самого тоже выгибает и корчит, словно на пытке, только пытке ужасом, а не болью.
— Это не бог! — завыла Лиза. — Бог не может!.. Это скиты!..
24
Лиза наплакалась, успокоилась и уснула на плече у Кирилла. До рассвета Кирилл сидел на автопокрышке, смотрел на призрачную церковь и обнимал Лизу. Псоглавец больше не появлялся. Наверное, вернулся на свою фреску. А Кирилл ни о чём не думал. Бесполезно.
Здесь, в Калитине, что-то происходит. Что-то нехорошее, тайное, жестокое. Кирилл ощущал себя кем-то вроде следователя, у которого есть преступление, есть, скажем, пять подозреваемых, и на каждого из них не очень уверенные доказательства вины. Не хватает главного: мотива. Надо нащупать мотив, и тогда всё станет ясно.
Лиза сказала, мотив — скиты.
Воздух вокруг из смутного стал мутным, отсырел и потяжелел. Лиза проснулась. Она ничего не говорила, не глядела в глаза Кириллу, осторожно высвободилась из его рук и пошла на берег умываться. А Кирилл размял затёкшие ноги и пошёл к церкви.
Просто заброшенное здание. Щербатые стены, высокие арки, битый кирпич, штукатурка, доски в птичьем помёте. В этих стенах не таилось ничего, кроме дымоходов старинных печей. И Псоглавец, унылый, тусклый и нелепый, был на своём месте. Кирилл долго смотрел на него снизу, но Псоглавец и не дрогнул.
— Ты кто? — тихо произнёс Кирилл.
В «Хищнике» титан Шварценеггер сразил инопланетного монстра и, глядя в его звериную морду, изумлённо спросил: «Что ты за тварь?». «Что тыза тварь?» — эхом изумлённо ответил дотоле непобедимый Хищник своему победителю. А Псоглавец промолчал.
Кирилл вернулся к реке. Лиза по-кошачьи утиралась локтями. Кирилл взял её за руку, как ребёнка, и повёл домой. Они пошагали от реки мимо храма и кладбища — через те места, где несколько часов назад Кириллу было невыносимо
Кирилл довёл Лизу до калитки и подождал, пока Лиза зайдёт в дом. Потом пошёл к себе. Сарай с автобусом стоял запертым, цепь и замок никто не тронул. Гугер и Валерий спали в классе на полу поверх спальных мешков. Кирилл спать не хотел. Точнее, не мог. Голова была тяжёлой, но пустой, как чугунный котёл. Для сна её требовалось заполнить информацией: долить котёл до краёв, чтобы потянуло вниз.
Кирилл сел перед ноутбуком. Лиза сказала, мотив — скиты. В окне Google Кирилл настучал: керженские скиты. Меньше 3000 результатов. Для сравнения Кирилл набрал «Анна Семенович». На 850 000 больше.
Оказывается, раскольничьи скиты Керженца своим рождением обязаны татарам. Потомка Чингисхана хана Улу-Мухаммеда племянник сверг с престола Золотой Орды. Хан бежал в Крым. Но там рассорился с местным владыкой и решил идти на Волгу. С тремя тысячами верных и буйных уланов он вторгся на земли Руси, разбил войско Великого князя Василия, которое превосходило его отряд вдесятеро, и прорвался к Казани. А здесь овладел престолом Казанского ханства и тем самым положил начало своей династии, которую только через столетие с лишним одолеет Иван Грозный. Было это в 1438 году.
На следующий год Улу-Мухаммед пошёл войной на Русь, взял Нижний Новгород и выжег Москву до Кремля. В пути он разорил и мелкий монастырёк, стоявший близ впадения реки Керженец в Волгу.
Монастырёк этот пять лет назад основал инок Макарий. Родом он был из Нижнего, но жил по многим обителям Руси и сам воздвиг много новых обителей. Макарию приглянулось взгорье у Жёлтого озера. Ныне Волга поменяла русло и поглотила озеро, но монастырь сохранил прежнее название: Макарьевский Желтоводский.
Макария, братию и прочих пленников привезли на суд Улу-Мухаммеда в Казань. Но поволжские инородцы как один клялись, что никакого зла от обители не знали, а сам Макарий — кроткий и добрый человек. Тогда хан повелел освободить пленных, и пусть они идут куда хотят, лишь бы прочь с его земель.
Макарию было уже 90 лет. Он пошёл под Кострому в село Унжа. Освобождённые пленники сопровождали старца. И в дороге, в Чёрной Рамени на Керженце, путники увидели чудо: дивного оленя. Макарий дошёл до Унжи и остался там, а некоторые его иноки вернулись на место чуда и основали первый скит Керженца — Оленёвский.
Хан Улу-Мухаммед в 1444 году снова ходил на Русь, взял Нижний, под Суздалем разбил русское войско и пленил самого Великого князя Василия, которого отпустил за огромный выкуп. В этот же год на Унже упокоился и Макарий Желтоводский. В 1671 году были обретены его нетленные мощи, а в 2005 году голову Макария вернули на Волгу, в Печерский монастырь под Нижним Новгородом.
Желтоводскую обитель Макария в 1620 году возобновил инок Авраамий. Под стенами монастыря ревностью игуменов обосновалась ярмарка, которая постепенно превратилась в крупнейший торг Европы. Здесь торговали и скитники Керженца: Макарьевская ярмарка подключила их к общероссийской экономике. В 1817 году, желая ослабить скиты, государство перенесло торжище на устье Оки под Нижний Новгород, но это для Керженца уже мало что решало.