ПСС, т. 10. Стерильно чистые убийства
Шрифт:
Я выкатился в приемную и наткнулся на горящий любопытством взгляд синих глаз Аннабел.
— Похоже, у вас состоялся очередной раунд? — сладким голосом поинтересовалась она. — И, судя по вашему виду в данный момент, можно предположить чистое поражение?
— Не возражаю, когда он орет на меня, — жалобно молвил я. — А вот когда вытаскивает резиновую дубинку и принимается лупить меня по башке, начинаю тревожиться.
— Это, должно быть, еще и больно?
— Держись под напором изменчивых обстоятельств! — с легким вздохом провозгласил я. — Таков наш семейный девиз. Смотри в лицо судьбе и не пытайся бежать. Именно так говорил мой прадедушка полковнику Кастеру [15] .
15
Кастер
— За миг до того, как ваш дедушка пустился наутек? — вежливо уточнила Аннабел.
— Это еще одна фамильная черта, — скромно добавил я. — Мы, Уилеры, всегда были отличными бегунами. У меня есть еще один предок, всю дорогу бежавший на милю впереди Пола Ревира [16] .
— Он при этом кричал: «Пол Ревир скачет!» Правильно?
— Правильно, — подтвердил я. — А знаете, что ему кричали вслед?
— «Кто такой, черт возьми, Пол Ревир»?
— Совершенно верно. — Я подозрительно посмотрел на нее. — Вы уверены, что на протяжении вашей семейной истории ни один Джексон не вступал в брак ни с одним Уилером?
16
Ревир Пол (1735–1818) — участник Войны за независимость. В историю вошла легендарная «скачка Пола Ревира», ознаменовавшая начало Американской революции, когда он отправился предупредить о готовящемся наступлении англичан.
— Не думаю, будто кто-то из них мог пасть так низко, — задумчиво проговорила она. — Была у меня прапрабабушка по боковой линии, Эмма, которая вышла замуж за «саквояжника» [17] , но у нас не принято упоминать ее имени. Я наверняка знала бы, если б кто-то когда-то вступил в брак с каким-нибудь Уилером, потому что его тут же повесили бы на ближайшем трехгранном тополе [18] .
— Раз уж Юг так хорош, — проворчал я, — назовите мне хоть одну вещь, которая есть там и которой нет тут, в Калифорнии.
17
«Саквояжники» — здесь: мародеры, следовавшие за армией северян в период Гражданской войны и собиравшие с поля боя все ценное.
18
Трехгранный тополь — дерево-символ штатов Канзас, Небраска и Вайоминг.
— Там нет Уилеров, — ответила она, не задумавшись ни на секунду.
— Пожалуй, пойду и покончу с собой, — объявил я.
— Какая прекрасная мысль! — Лицо ее озарилось восторгом. — Можно пойти посмотреть? Умоляю!
Она меня снова умыла. И я вышел в жаркий, суровый мир, где смог не развеивался и не выбирал, чьи губить легкие. Путь к корпусам «Калкон» был скучным и не богатым событиями. Хорошо бы пройти таким путем всю оставшуюся жизнь. Охранник у ворот махнул мне, и я притормозил возле него.
— Никого нет, лейтенант, — доложил он. — Сегодня все позакрывали.
— И в здании вообще никого нет?
— По-моему, мистер Демарест пока там. Если хотите пойти посмотреть, пожалуйста.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Поставив машину перед центральным входом, я вошел в вестибюль. Демареста не оказалось ни в собственной лаборатории, ни в двух других. Наконец я нашел его в кабинете Браунинга, восседающего за огромным столом, словно он давно уже получил на это право. Вонючие клубы дыма из трубки успели отравить некогда чистый воздух. Он взглянул на меня и коротко кивнул.
— Доброе утро, лейтенант. Какое печальное, прискорбное происшествие с бедным стариной Браунингом.
— Безусловно, — подтвердил я.
— На сегодня я отпустил всех по домам. Похоже, единственный разумный выход. Крупные шишки в Лос-Анджелесе все еще шушукаются в своих тесных кругах. Обещали сегодня мне звякнуть и сообщить решение, так что приходится ждать. Ну, думаю, в ожидании можно что-нибудь разобрать. Все лучше, чем сидеть без дела, а?
— Пожалуй, — согласился я. — И какого же рода решение обещают вам сообщить крупные шишки из Лос-Анджелеса?
— Ну, — ухмыльнулся он, — полагаю, либо пришлют сюда кого-то на смену, либо посадят в этот кабинет меня.
— Выходит, нет худа без добра?
— Наверно, мне стоило бы обозлиться на вас. Да только к чему лукавить? Мне искренне жалко, что Браунинг покончил с собой, но ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Таким образом, — выразительно пожал он плечами, — если я подхожу на его место, ничего в этом нет плохого.
— Кто вам сказал, будто он покончил с собой?
— А разве нет? — Он со сдержанным удивлением поднял мохнатые брови. — Я слышал по радио нынче утром. Припоминаю сейчас, было сказано что-то вроде «предполагается самоубийство».
Получалось, что Лейверсу пришлось сделать заявление для прессы и прочих средств массовой информации, и процитированное выражение звучало чертовски похоже на Лейверса, который уперся рогом и не доверял россказням своего верного лейтенанта.
— Где вы были вчера вечером? — спросил я.
— Примерно до восьми здесь, — ответил он. — Потом поехал домой и пораньше лег спать. А наутро дело вон как обернулось!
— Вы были один?
— Один. — Он чистосердечно ухмыльнулся. — Терпеть не могу признаваться в этом, но моя сексуальная жизнь оставляет желать много лучшего, лейтенант.
— Вы, случайно, еще не нашли записей Эверарда?
— Нет. По секрету скажу, заподозрил, что их мог прибрать Браунинг, попридержать, а по прошествии времени объявить собственной разработкой. Впрочем, я уже пару раз обшарил его стол и не нашел ничего даже близко похожего.
— Сообщите мне, если найдете?
— Шутите, лейтенант? — вежливо уточнил он.
— Нет, — отрезал я и вышел из кабинета.
Остановился у телефонного коммутатора и решил, что «Калкон» возражать не станет, если я сделаю за его счет телефонный звонок.
— Кто там еще, черт возьми? — ответил после четвертого гудка усталый голос Джуди Трент.
— Эл Уилер, — представился я. — Тим Вейл, случайно, не у тебя?
— Нет, случайно, не у меня, — равнодушно проговорила она.
— Ты не знаешь, он у себя дома?
— Насколько я знаю, он в данный момент улетает куда-то из города на собственном вертолете, — выпалила она. — Можешь выйти на улицу и посмотреть в небеса. Надеюсь, солнце выжжет твои бесстыжие глаза! — После чего она брякнула трубкой.