ПСС том 14
Шрифт:
КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА 167
авантюр. Расширять партию пролетарскимэлементом теперь действительно надо. Это ненормально, что в Питере всего 6 тысяч членов партии (81 тысяча рабочих в СПБ. губернии на заводах с 500 и более рабочими; всего 150 тыс. рабочих), — что в Центральном промышленном районе всего 20 тыс. членов партии (377 тыс. рабочих в заводах с 500 и больше рабочими; всего 562 тысячи рабочих). Рабочих надо уметьвключать в партию в таких центрах впятеро и вдесятеро больше. В этом Ларин вполне и безусловно прав. Но мы не должны впадать в интеллигентское малодушие и интеллигентскую нервозность.
IV
Единственным «отрадным явлением» в брошюре т. Ларина является его горячий протест против блоков с к.-д. В другой статье этого номера нашей газеты читатель найдет подробные цитаты на этот счет, в связи с характеристикой всех шатаний меньшевизма по этому важному вопросу
Здесь же нас интересует общая характеристика меньшевизма таким «авторитетным» свидетелем, как меньшевик Ларин. Именно по поводу блоков с к.-д. он протестует против «упрощенно-казенного меньшевизма».«Меньшевизм казенный», пишет он, способен желать «самоубийственного соединения с противниками с.-д-тии из буржуазного лагеря». Мы не знаем, сумеет ли Ларин проявить в отстаивании своих взглядов против Плеханова больше характера, чем Мартов. Но Ларин восстает против «официального» и «казенного» меньшевизма не только по поводу блоков с к.-д. «Все отживающее, говорит, например, Ларин по адресу
Говорим: «уметь включать», ибо число рабочих — социал-демократов, несомненно, во много раз превышает в таких центрах число членов партии. У нас есть рутина, надо бороться с ней. Надо уметь приспособить, где следует, lose Organisationen — более свободные, широкие, доступные пролетарскиеорганизации. Наш лозунг: расширение социал-демократической рабочейпартии против беспартийного рабочего съезда и беспартийной партии!
168 В. И. ЛЕНИН
меньшевизма, приобретает казенный отпечаток»!! (с. 65). Меньшевизм отживает, уступая место «европейскому реализму». «Отсюда вечная тоска, половинчатость, неуверенность меньшевизма» (с. 62). Про разговоры о рабочем съезде он пишет: «Какою-то недоговоренностью, робостью мысли, может быть, просто не решающейся громко высказать то, что уже назрело внутри, запечатлены все эти разговоры» (с. 6) и т. п.
Мы знаем уже подкладку этого кризиса меньшевизма, этого вырождения его в казенщину : — неуверенность мелкобуржуазного интеллигента в возможности дальнейшей революционной борьбы, боязнь признать революцию законченной, боязнь признать реакцию окончательно победившей. «Меньшевизм был лишь инстинктивной полустихийной тоской по партии», говорит Ларин. Меньшевизм — стихийная тоска интеллигента по куцей конституции и мирной законности, скажем мы. Меньшевизм, это — якобы объективная апология реакции, исходящая из революционной среды.
Большевики с самого начала, еще в женевской газете «Вперед» 106(январь — март 1905 г.), еще в брошюре «Две тактики» (июль 1905 г.) ставили вопрос совсем иначе. Нисколько не заблуждаясь насчет противоречивости интересов и задач разных классов в буржуазной революции, они тогда же прямо заявляли: возможно, что русская рево-люция кончится конституционным выкидышем . Как сторонники и идеологи революционного пролетариата, мы выполним свой долг до конца, — мы через все измены и подлости
Опять ирония истории! Меньшевики кричали о «формализме» и «бюрократизме» большевиков с 1903 года. С тех пор у них в руках были все время общепартийные «бюрократические» и «формальные» прерогативы. И теперь меньшевикконстатирует вырождение меньшевизма в казенщину.Лучшей реабилитации для себя большевики не могли бы и желать. Ларин не там ищет казенщины меньшевизма, где она действительно коренится. Источник казенщины — это тот оппортунизм, который под видом европеизма внедряют в меньшевиков Аксельрод и Плеханов. Европеизма в отраженной
См. Сочинения, 5 изд., том 11, стр. 24. Ред.
КРИЗИС МЕНЫТТКВИЗМА 169
либералов, через все шатания, через всю робость и неуверенность мелких буржуа пронесем наши революционные лозунги, — мы исчерпаем действительно до конца всереволюционные возможности, — мы будем гордиться тем, что первыевступили на путь восстания и последниепокинули этот путь, если он на самом деле стал невозможен. И в настоящее время мы далеко, далеко не признаем еще всех революционных возможностей и перспектив исчерпанными. Мы прямо и открыто проповедуем восстание и упорную, настойчивую, длительную подготовку к нему.
А когда мы признаем революцию конченной, мы прямо и открыто скажем это. Мы снимем с нашей платформы перед всем народом все наши непосредственно-революционные лозунги (вроде учредительного собрания). Мы не будем обманывать себя и других иезуитскими софизмами (вроде плехановской «полновластной Думы» для кадетов). Мы не будем оправдывать реакции, называть реакционный конституционализм почвой для здорового реализма. Мы скажем и докажем пролетариату, что измены буржуазии и шатания мелких хозяйчиков погубили революцию буржуазную, и что сам пролетариат подготовит и проведет теперь новую, социалистическую революцию. И поэтому на почве упадка революции, т. е. полной измены буржуазии, мы уже ни в каком случае не пойдем ни в какие блоки не только с оппортунистической, но даже и с революционной буржуазией, — ибо упадок революции означал бы превращение буржуазного революционизма в пустую фразу.
Вот почему нас нисколько не задевают те сердитые слова, которых так много бросает Ларин по нашему адресу, крича о близком кризисе большевизма, о том, что он выдохся, что мы волочились всегда за меньшевиками и т. д. Все эти попытки кольнуть и ущипнуть вызывают только снисходительную улыбку.
От большевиков отпадали и будут отпадать отдельные лица, но в нашем направлении не может быть
См. настоящий том, стр. 140. Ред.
170 В. И. ЛЕНИН
кризиса. Дело в том, что мы с самого начала (см. «Шаг вперед, два назад» ) заявляли: никакого особого «большевистского» направления мы не создаем, мы отстаиваем лишь везде и всегда точку зрения революционной социал-демократии.А в социал-демократии, вплоть до социальной революции, неизбежно будут оппортунистическое и революционное крыло.
Достаточно беглого взгляда на историю «большевизма», чтобы убедиться в этом.
1903—1904 год. Меньшевики проповедуют демократизм в организации. Большевики называют это интеллигентской фразой, впредь до открытого выступления партии. Меньшевик Рабочийв женевской брошюре (1905 г.) 107 признает,что на деле никакого демократизма у меньшевиков не было. Меньшевик Ларин признает,что их «разговоры о выборном начале» были «придумыванием», были попыткой «обмануть историю» и что на деле в меньшевистской «СПБ. группе выборного начала не было еще и осенью 1905 года» (с. 62). А после октябрьской революции большевики первыесразу объявили в «Новой Жизни» переход к демократизму в партии на деле .