ПСС том 22
Шрифт:
Быстрый рост прогрессистов среди политических представителей русского либерализма и успех «Вех» среди «общества», это — две стороны одной медали. Прогрессисты осуществляли в практической политике то, что проповедовали в теории «Вехи», оплевывая революцию, отрекаясь от демократии, прославляя грязное обогащение буржуазии, как божье дело на земле, и т. д. и т. п.
Когда кадет Маклаков ораторствует о примирении власти со страной, он только воспевает то, что прогрессисты делают.
328 В. И. ЛЕНИН
Чем дальше мы отходим от 1905 и 1906 гг., тем яснее становится,
Русская демократия не сможет одержать ни одной победы, если она не подорвет решительно «престижа» к.-д. среди масс. И обратно, фактическое слияние кадетов с веховцами и прогрессистами есть одно из условий и один из симптомов сплочения и укрепления демократии под руководством пролетариата.
IV. ИЗ-ЗА ЧЕГО ШЛА БОРЬБА НА ВЫБОРАХ?
Этот вопрос всего более отодвигается на второй план в преобладающем числе рассуждений и статей о выборах, или даже затушевывается совершенно. А между тем это есть вопрос об идейно-политическом содержании выборной кампании, самый важный вопрос, без уяснения которого все остальные вопросы, все обычные данные о «процентах оппозиции» и т. д. совершенно теряют цену.
Самый распространенный ответ на этот вопрос состоит в том, что борьба шла из-за того, быть или не быть конституции. Так смотрят правые. Так смотрят либералы. Всю правую и всю либеральную печать проникает тот взгляд, что боролись, в сущности, два лагеря, один за, другой против конституции. Вождь партии к.-д., г. Милюков, и официальный орган этой партии, «Речь», прямо выдвигали эту теорию двух лагерей и притом от имени конференции партии к.-д.
Посмотрите же на эту «теорию» с точки зрения итога выборов. Как она выдержала испытание действительностью?
Первый шаг новой Думы ознаменовался блоком к.-д. с октябристами (и даже с частью правых) на «конституционной» кандидатуре Родзянки, речь которого,
* См. Сочинения, 5 изд., том 12, стр. 271—352. Ред.
ИТОГИ ВЫБОРОВ 329
содержащую якобы конституционную программу, кадеты приветствовали восторжен-
* но .
Вождь октябристов Родзянко, причисляемый, как известно, к числу правых октябристов, считает себя конституционалистом, как и Крупенский, вождь «фракции центра» или консервативных конституционалистов.
Сказать, что борьба шла из-за конституции, значит ничего не сказать, ибо сейчас же встает вопрос, о какойконституции идет речь? о конституции ли в духе Крупенского? или Родзянки? или Ефремова — Львова? или Маклакова — Милюкова? А дальше идет еще более важный вопрос, вопрос не о пожеланиях, заявлениях, программах, — которые остаются на бумаге, — а о действительных средствахдостижения желаемого.
По этому главнейшему (и единственно серьезному) пункту не опровергнутым и неопровержимо-правильным остается перепечатанное в 1912 г. (№ 117) «Речью» заявление г. Гредескула о ненадобности новой революции, о том, что нужна «лишь конституционная работа». Это заявление идейно-политическиобъединяет кадетов с октябристами гораздо прочнее и глубже,
Из всех читаемых в России газет, вероятно, около 90% составляют октябристские и либеральные издания. Внушая читателям мысль о двух лагерях, из коих один за конституцию, вся эта пресса оказывает громадное развращающее действие на политическое сознание масс. Стоит только подумать, что вся эта кампания заканчивается род-зянковской «конституционной» декларацией, которую принимает Милюков!
Нельзя достаточно настаивать ввиду такого положения дел на повторении старых — и многими забытых — истин политической науки. Что такое конституция? — вот злободневныйвопрос в России.
Кроме тогдашних статей «Речи» см. заявление г. Милюкова в Думе 13 декабря 1912 г.: «Председатель (Родзянко) произнес речь,., сделал свою декларацию, которую мы признали нашей»(«Речь» № 343 от 14 декабря)! ! Вот какова конституционная (не шутите!) декларациякадетов!
330 В. И. ЛЕНИН
Конституция есть сделка между историческими силами старого (дворянского, крепостнического, феодального, абсолютистского) общества и либеральной буржуазией. Реальные условия этой сделки, размер уступок старого или побед либеральной буржуазии, определяются успехами побед демократии, широких народных масс (и рабочих в первую голову) над силами старого.
Наша избирательная кампания могла найти свое завершение в принятии Милюковым «декларации» Родзянки только потому, что на делелиберализм добивается не уничтожения привилегийстарого (экономических, политических и т. д.), а дележа ихмежду (коротко говоря) помещиками и буржуазией. Народного, массового движения демократии либерализм боится больше, чем реакции: вот откуда происходит поразительное, с точки зрения экономической силы капитала, бессилиелиберализма в политике.
В системе 3-го июня либерализм имеет монополию терпимой, полулегальной оппозиции, и начало нового политического оживления (употребляем слишком слабое и неточное слово) ставит широкие слои новой, подрастающей, демократии под влияние этих монополистов. Поэтому вся сутьвопроса о политической свободе в России сводится теперь именно к уяснению того, что борются не два, а три лагеря, ибо только этот последний, затушевываемый либералами, лагерь действительно имеет силуосуществить политическую свободу.
На выборах 1912 года борьба шла вовсе не «из-за конституции», ибо кадеты, главная либеральная партия, главным образом нападавшая на октябристов и побивавшая их, соединились с декларацией Родзянки. Борьба шла, сдавленная полицейскими тисками третьеиюньской системы, из-за пробуждения, укрепления, сплочения самостоятельной,независимой от колебаний и «октябристских симпатий» либерализма, демократии.
Вот почему рассматривать настоящее идейно-политическое содержание избирательной кампании с точки зрения только-«парламентской» есть основная ошибка.