ПСС том 2

Ленин Владимир Ильич

414 В. И. ЛЕНИН

Есть ли, спрашивается, какие-либо разумные основания задерживатьразвитие капитализма и крупной промышленности? Мы видели, из данных переписи, что пресловутая «самостоятельность» кустарей нисколько не гарантирует от подчинения торговому капиталу, от эксплуатации в ее худшей форме, что на делеположение громадной массы этих «самостоятельных» кустарей зачастую более жалкое,чем положение наемных рабочих у кустарей, что заработки их поразительно ничтожны, условия труда (по санитарной обстановке и длине рабочего дня) крайне неудовлетворительны, производство раздроблено, технически первобытно и неразвито. Есть ли, спрашивается, какие-либо разумные основания удерживать полицейские законы, укрепляющие «связь с землей», запрещающиеразрывать эту связь, умиляющую народников? Данные «кустарной переписи» 1894/95 года в Пермской губернии ясно свидетельствуют о полной бессмысленности искусственных прикреплений к земле крестьян. Это прикрепление только понижает их заработки, которые при «связи с землей» оказываются более

чем вдвое ниже, чем у неземледельцев, понижает жизненный уровень, усиливает разрозненность и раздробленность производителей, разбросанных по деревням, усиливает их беспомощность перед каждым скупщиком и мастерком. Прикрепление к земле задерживает в то же время развитие земледелия, не будучи, однако, в состоянии помешать появлению класса мелкой сельской буржуазии. Народники избегают ставить вопрос таким образом: задерживать или не задерживать развитие капитализма? Они предпочитают рассуждать о «возможности иных путей для отечества». Но ведь раз речь идет о ближайших практических мероприятиях, то уже этим самым всякий деятель становится на почву данного

«Очерк» тоже говорит с большим пафосом о пользе общины и о вреде «свободы мобилизации» землевладения, которая повела бы, дескать, к появлению «пролетариата» (с. 6). Это противоположение общине — свободы мобилизации прекрасно оттеняет именно самую реакционную и вредную черту «общины». — Интересно бы знать, нашелся ли бы хоть в одной капиталистической стране такой «пролетарий», который бы не был отнесен к пауперампри заработке 33 и 50 руб. в год?

КУСТАРНАЯ ПЕРЕПИСЬ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ 415

пути .Делайте себе все, что угодно, для того, чтобы «стащить» отечество на иной путь! Такая деятельность никакой критики (кроме критики смеха) не вызовет. Но не защищайте того, что искусственно задерживаетданное развитие, не заглушайте фразами «об ином пути» вопроса об устранении препятствий с данного пути.

Другое обстоятельство, которое необходимо иметь в виду при оценке практической народнической программы, состоит в следующем. Мы видели уже, что народники стараются как можно отвлеченнее формулировать свои пожелания, выставить их абстрактными, отвлеченными требованиями «чистой» науки, «чистой» справедливости, а не реальными нуждами реальных классов, имеющих определенные интересы. Кредит — эту насущную потребность каждого хозяина и хозяйчика в капиталистическом обществе — народник выставляет каким-то элементом в системе организации труда; союзы и соединения хозяев изображаются зачаточным выражением идеи кооперации вообще, идеи «кустарной эмансипации» и т. д., тогда как всякий знает, что все такие союзы преследуют на самом дело цели, ничего общего не имеющие с такими высокими материями, а просто связанные с размером дохода этих хозяйчиков, с укреплением их положения, увеличением их прибыли. Это превращение дюжинных буржуазных и мелкобуржуазных пожеланий в какие-то социальные панацеи лишь обессиливаетэти пожелания, отнимает от них их жизненный нерв, гарантию их насущности и осуществимости. Насущные вопросы каждого хозяина, скупщика, торговца (кредит, союзы, техническая помощь) народник усиливается ставить как общие вопросы, возвышающиеся над отдельными интересами. Народник воображает, что он этим усиливает их значение, возвышает их, — а на самом деле он превращает этим живое дело, заинтересовывающеетакие-то и такие-то группы населения, в филистерское пожелание, кабинетное умствование, бюрократическое

А что этот данный путь состоит в развитии капитализма, этого, насколько мы знаем, не отрицали и сами народники, ни г. Н. —он, ни г. В. В., ни г. Южаков и т. д., и т. д.

416 В. И. ЛЕНИН

«рассуждение о пользах». С этим непосредственно связывается и третье обстоятельство. Не понимая того, что такие практические мероприятия, как кредит и артель, технические пособия и т. п., выражают потребности развивающегося капитализма, народник не умеет выразить общих и основных потребностей такого развития, заменяя мелкими, случайно выхваченными, половинчатыми мероприятиями, которые, отдельно взятые, неспособны оказать никакого серьезного действия и осуждены неизбежно на неуспех. Если бы народник открыто и последовательно встал на точку зрения выразителя потребностей общественного развития по капиталистическому пути, то он сумел бы заметить общие условия, общие требованиятакого развития, он увидел бы, что все его маленькие прожекты и мероприятия при наличности этих общих условий (главное из них в интересующем нас случае — свобода промышленности) осуществились бы сами собой, т. е. деятельностью самих заинтересованных лиц, тогда как игнорирование этих общих условий и выставление одних практических мероприятий совершенно частного свойства не может не вести к толчению воды. Остановимся, для примера, на этом вопросе о свободе промышленности. С одной стороны, это настолько общий и основной вопрос из вопросов промышленной политики, что разбор его особенно уместен. С другой стороны, бытовые особенности Пермского края дают интересные подтверждения кардинальной важности этого вопроса. Как известно, главным явлением экономической жизни края является горнозаводская промышленность, которая сообщила ему совершенно особый отпечаток. С положением и интересами уральской горнопромышленности связаны и история колонизации и настоящее положение края. «Крестьяне вообще были населены на Урале с целью работать заводовладельцам», — читаем мы в письме обывателя Н.-Сергинского завода, Бабушкина, в «Трудах комиссии по иссл. куст, пр.» . И эти бесхитростные слова очень верно выражают громадную роль заводовладельцев в жизни края,

* Вып. XVI, стр. 594—595. Цитировано в книге «Куст, пром.», 1, 140.

КУСТАРНАЯ ПЕРЕПИСЬ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ 417

их значение как помещиков и заводчиков вместе, их привычку к безраздельному и неограниченному господству, к положению монополистов, основывающих свою промышленность на своем владельческом праве, а не на капитале и конкуренции. Монопольные начала горнозаводской промышленности Урала выразились в законе известной

статьей 394-й т. VII свода законов (устав горный), — статьей, о которой так много говорилось и говорится в литературе об Урале. Закон этот, изданный в 1806 году, требует, во-1-х, разрешения горного начальства на открытие горными городами всяких фабрик, а, ВО-2-Х, запрещает открытие в заводских округах «всех тех мануфактур и фабрик, которых все производство главнейше основывается на огненном действии, требующем угля и дров». Уральские горнозаводчики в 1861-м году особенно настаивали на том, чтобы такой закон внести в условия освобождения крестьян, и статья 11-я положения о горнозаводских мастеровых повторяет однородное запрещение . Отчет правления кустарно-промышленного банка за 1895 год говорит, между прочим: «Чаще всего однако же поступают жалобы на запрещение чинами горного ведомства и владельцами посессионных заводов открыватьогне-действующие заведения в черте подведомственных им районов и на всякого рода стеснения в производстве промыслов по обработке металлов» («Очерк», с. 223). Таким образом, Урал и по сю пору сохраняет незыблемые традиции «доброго старого времени», и отношение к мелкой крестьянской промышленности стоит здесь в полной гармонии с той «организацией труда», которая обеспечивала заводы прикрепленным к месту

См. «Куст, пром.», I, 18—19. — «Очерк», 222, 223, 244. — «Отчеты и исследования по куст, пром.» изд. м-ва государственных имуществ и земледелия, статья Егунова в III т. Помещая статью Егунова, мин-во оговаривается в примечании, что взгляды автора «существенно расходятся с воззрениями и данными горного ведомства». — В Красноуфимском уезде, напр., было закрыто, на основании приведенных законов, до 400 кузниц. — Ср. «Труды ком. по иссл. куст, пром.», вып. XVI, ст. В. Д. Белова: «Кустарная промышленность Урала в связи с горнозаводским делом». Автор рассказывает, что кустари, боясь суровых законов, прячут свои машины. Один кустарь устроил печь, для отливки изделий, на колесах,чтобы легче спрятать ее! (стр. 18 цит. ст.).

418 В. И. ЛЕНИН

заводским рабочим населением. С полной рельефностью охарактеризованы эти традиции в следующем сообщении «Пермских Губернских Ведомостей» ¹²⁰№ 183 за 1896 год, которое приводится в «Очерке» и справедливо называется «многозначительным». Вот оно: «М-во земледелия и государственных имуществ предложило уральским горнопромышленникам обсудить вопрос о возможности принятия горными заводами мер к развитию кустарных промыслов на Урале. Горнопромышленники уведомили мин-во, что развитие на Урале кустарной промышленности послужит во вред крупной промышленности, так как даже теперь, при слабом развитии кустарных промыслов на Урале, население его не может давать заводам необходимого числа рабочих ; когда же население найдет заработок дома, заводы рискуют остаться совсем без работы» («Очерк», с. 244). Это сообщение вызвало у составителей «Очерка» следующее восклицание: «Конечно, первое, необходимое условие всякого рода промышленности, крупной, средней ж мелкой,есть свобода промышленности... Во имя свободы промышленности все ее отраслидолжны быть юридически равноправными... Металлоиздельные кустарные промыслы на Урале должны быть освобождены от всяких исключительныхуз, созданных заводской регламентацией с целью ограничения естественногоих развития» (ibid. Курсив наш). Читая эту прочувствованную и глубоко справедливую тираду в защиту «свободы промышленности», мы вспомнили известную басню о метафизике, который медлил вылезать из ямы, вопрошая, что такое веревка, брошенная ему, — «вервие простое»! ¹²¹Вот и пермские народники по отношению к свободе промышленности, свободе развития капитализма, свободе конкуренции вопрошают пренебрежительно, что такое свобода промышленности — простое буржуазное тре-

Заметим в пояснение читателю, что статистика нашей горнозаводской промышленности много раз уже констатировала тот факт, что на Урале число занятых рабочих в пропорции к получаемому продукту неизмеримо выше, чем в южном или польском горном районе. Низкая заработная плата — результат прикрепления рабочих к земле — держит Урал на несравненно более низком уровне техники по сравнению с югом и Польшею.

КУСТАРНАЯ ПЕРЕПИСЬ В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ 419

бование ! Они возносятся гораздо выше в своих пожеланиях; они хотят не свободы конкуренции (какое низменное, узкое, буржуазное пожелание!), а «организации труда»... Но стоит только этим маниловским мечтаниям столкнуться «лицом к лицу» с непод-крашен-ной и прозаической действительностью, — и от этой действительности пахнёт сразу такой «организацией труда»,что народник забывает про «вред» и «опасность» капитализма, про «возможность иных путей для отечества» и взывает о «свободе промышленности».

Повторяем, мы считаем это пожелание глубоко справедливым и думаем, что такая точка зрения (разделяемая не одним «Очерком», а едва ли не всеми авторами, писавшими по этому вопросу) делает честь народникам. Но... — Что прикажете делать! Никак нельзя похвалить народников без того, чтобы не поставить сейчас же большущее «но», — но мы имеем сделать по этому поводу два существенных замечания.

Первое. Можно быть уверенным, что громадное большинство народников с негодованием отвергнет правильность нашего отождествления «свободы промышленности» со «свободой капитализма». Они скажут, что устранение монополий и остатков крепостного права есть «просто» требование равноправности, интерес «всего» народного хозяйства вообще и крестьянского в особенности, а вовсе не капитализма. Знаем мы, что народники это скажут. Но это будет неверно. С тех пор, когда на «свободу промышленности» смотрели так идеалистически-абстрактно, видя в ней основное и естественное (ср. подчеркнутое слово в «Очерке») «право человека», прошло уже более ста лет. Требование «свободы промышленности» и осуществления этого требования обошли с тех пор несколько стран, и везде это требование являлось выражением несоответствия растущего капитализма с остатками монополий и регламентации, везде оно служило лозунгом передовой буржуазии, везде оно вело лишь к полному торжеству капитализма. Теория разъяснила с тех пор вполне всю наивность иллюзии, будто «свобода промышленности» есть требование «чистого разума», требование