ПСС том 5
Шрифт:
V
«ПРОЦВЕТАНИЕ ПЕРЕДОВЫХ СОВРЕМЕННЫХ МЕЛКИХ ХОЗЯЙСТВ». ПРИМЕР БАДЕНА*
— Детализация, детализация! — восклицал г. Булгаков в журнале «Начало» (№ 1, с. 7 и 13), и этот лозунг повторяется сотни раз и на сотни ладов всеми «критиками».
Главы V—IX были опубликованы в журнале «Образование» со следующим примечанием автора: «Предлагаемые очерки написаны в 1901 году. Первая часть их издана в прошлом году в Одессе брошюрой (издательством «Буревестник»). Вторая часть их появляется в печати впервые. Каждый очерк представляет из себя более или менее самостоятельное целое. Их общая тема — разбор критики, направленной в русской литературе против марксизма». Ред.
АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА» 157
Хорошо, господа, возьмемся за детализацию.
Когда вы направляли такой лозунг против Каутского, это было совершенно бессмысленно, потому что главная задача научного исследования аграрного вопроса, загроможденного бесконечным количеством бессвязных деталей, состояла именно в создании общей картины всего современного аграрного строя в его развитии. Ваш лозунг прикрывал только вашу научную беспринципность,
В своей статье «Крестьянские варвары», направленной против Каутского и помещенной в журнале господ Ворошиловых «Sozialistische (??) Monatshefte» (III Jahrg., 1899, Heft 2), Э. Давид с особенным торжеством сослался на «одну из основательнейших и интереснейших монографий»о крестьянском хозяйстве, появившихся в последнее время, именно на Морица Гехта (Hecht). «Drei D"orfer der badischen Hard» (Lpz. 1895) . Герц подхватил эту ссылку, повторил вслед за Давидом несколько цифр из этого «прекрасного труда» (S. 68, русск. пер. 164) и «настоятельно рекомендовал» (S. 79, русск. пер. 188) ознакомление с ним либо в подлиннике, либо в извлечении Давида. Г-н Чернов в «Русском Богатстве» поспешил пересказать и Давида и Герца, противопоставляя Каутскому нарисованные Гехтом «яркие картины процветания передовых современных мелких хозяйств» (№ 8, 206—209).
Обратимся же к Гехту.
– «Три деревни баденского Гарда» (Лейпциг, 1895). Ред.
158 В. И. ЛЕНИН
Гехт описывает три баденскис деревни, находящиеся в 4—14 километрах от Карлсруэ: Гагсфельд, Бланкенлох и Фридрихсталь. Несмотря на мелкие размеры участков, 1—3 гектара (ha) на хозяина, крестьяне живут очень зажиточно и культурно, собирая с земли чрезвычайно высокие урожаи. Давид (а за ним и Чернов) сравнивает эти урожаи со средними для Германии (в доппельцентнерах с 1 ha: картофеля 150—160 и 87,8, ржи и пшеницы 20—23 и 10—13, сена 50—60 и 28,6) и восклицает: каково? Вот вам «отсталые мелкие крестьяне»! Во-первых, ответим мы, поскольку здесь не дано никакого сравнения мелкого и крупного хозяйств, находящихся в равных условиях, смешно считать это доводом против Каутского. Еще более смешно, когда тот самый г. Чернов, который на стр. 229 № 8 «Русского Богатства» утверждает, что в «рудиментарном воззрении Каутского» (относительно агрономической эксплуатации деревни городом) «темные стороны капитализма даже преувеличиваются», — приводит на стр. 209 противКаутского как раз такой пример, где это капиталистическое препятствие прогрессу земледелия устраненов силу подгородного расположения выбранных им деревень. В то время, как громадное большинство сельского населения теряет массу естественных удобрений от порождаемого капитализмом обезлюдения деревни и концентрации населения в городах, — ничтожное меньшинство подгородных крестьян извлекает из своего положения особые выгоды и обогащается на счет обездоления массы. Неудивительно, что урожаи в описываемых деревнях так высоки, когда они приобретают на 41 000 марок в год навоза из военных конюшен трех соседних городов с гарнизонами (Карлсруэ, Брукзаль и Дурлах) и навозной жижи из городских ассенизационных учреждений (Hecht, S. 65); искусственные удобрения прикупаются только на 7000 марок . Опровергать техническое превосходство
Доппельцентнер — 100 кг. Ред.
Кстати, г. Чернов уверяет читателей «Русского Богатства», что в этих селах «сколько-нибудь заметной дифференциации» в размерах землевладенияне существует. Но если бы требование детализации не было в его устах пустой фразой, то он не мог бы забыть, что для этих подгородных крестьян количество земли имеет гораздо меньше значения, чем количество удобрения. А в этом отношении дифференциация очень заметна. Всего выше урожаи и всего богаче крестьяне в деревне Фридрихсталь, хотя она самая малоземельная; но из 48 000 марок расхода на удобрение падает на ее долю 28 000 марок, что при 258 гект. земли дает 108 марок на 1 гектар. Гагсфельд расходует только по 30 марок на гектар (12 000 : 397 гектаров), а Бланкенлох всего по 11 (8000 : 736 гектаров).
АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА» 159
крупного хозяйства примером мелких хозяйств, поставленных в подобные условия, значит только доказывать свое бессилие. Во-вторых, насколько в действительности имеем мы в этом примере «настоящих мелких крестьян», echte und rechte Kleinbauern, как говорит Давид и повторяет за ним Герц и Чернов? Ссылаются они при этом толькона размеры землевладения, обнаруживая как раз неумение пользоваться детальными данными. Для подгородного крестьянина, как всякому известно, десятина земли значит то же, что десять десятин для крестьянина в захолустье, да и типхозяйства от соседства города радикально изменяется. Напр., цена земли в самой малоземельной и самой богатой из этих подстоличных деревень, в Фридрихстале, равна 9—10 тыс. марок, впятеробольше средней баденской цены (1938 марок) и раз в двадцатьбольше цены земли в отдаленных местностях Восточной Пруссии. Следовательно, по размеру производства (единственно точному показателю размеров хозяйства) это вовсе не «мелкие» крестьяне. Что же касается типаих хозяйства, то мы видим здесь замечательно высокую степень развития денежногохозяйства и специализацииземледелия, особенно подчеркиваемой Гехтом. Сеют табак (45% площади в Фридрихстале), высокосортный картофель (идущий отчасти на семена, отчасти к столу «знатных господ» — Hecht, 17 — в Карлсруэ), продают в столице молоко и масло, поросят и свиней, сами покупают себе и хлеб и сено. Земледелие вполне
160 В. И. ЛЕНИН
такой мудреной для него категории, как «мелкобуржуазность» (ср. № 7 «Русского Богатства», с. 163) крестьянина. Прекурьезно, что Герц и г. Чернов, объявляя себя неспособными понять, как это крестьянин исполняет функции предпринимателя, как это он в состоянии фигурировать то как рабочий, то как предприниматель, ссылаются на детальное исследование, автор которого прямо говорит: «Крестьянин XVIII века с его 8— 10 гектарами земли был крестьянином» («былкрестьянином», г. Чернов!) «и физическим работником; карликовый крестьянин XIX века с его 1—2 гектарами есть умственный работник, предприниматель, торговец» (Hecht, S. 69, ср. стр. 12: «сельский хозяин сделался купцоми предпринимателем».Курсив Гехта). Ну, разве не по-ворошиловски «разносили» Каутского Герц и г. Чернов за смешение крестьянина с предпринимателем?
Самым рельефным признаком «предпринимательства» является употребление наемного труда. И в высшей степени характерно, что ни один из тех quasi-социалистов, которые ссылались на работу Гехта, не проронил ни словечкаоб этом факте. Сам Гехт — типичнейший Kleinb"urger благонамереннейшего направления, восторгающийся религиозностью крестьян и «отеческой попечительностью» о них великогерцогского начальства, вообще, и такой «важной» мерой, как устройство кулинарных курсов, в частности, — старается, естественно, замять эти факты, доказать, что никакой «социальной пропасти» ни между богатыми и бедными, ни между крестьянином и батраком, ни между крестьянином и фабричным рабочим не существует. «Сословия сельскохозяйственных поденщиковне существует, — пишет Гехт. — Большинство крестьян в состоянии сами при помощи семьи обрабатывать свой участок; лишь немногие в этих трех деревнях испытывают нужду в чужих рабочих силах во время жатвы или для молотьбы; такие семьи «зовут на помощь» («bitten»), по местному выражению, известных мужчин или женщин
– мелкий буржуа. Ред.
АГРАРНЫЙ ВОПРОС И «КРИТИКИ МАРКСА» 161
(которые и не думают называть себя «поденщиками»)» (31). Что из всего числа хозяев в трех деревнях лишь немногие нанимают поденщиков, это неудивительно, ибо очень многие «хозяева» представляют из себя, как увидим, фабричных рабочих. А какая доля чистых земледельцев в частности прибегает к найму, Гехт не сообщает, предпочитая свою кандидатскую (докторскую, по-немецки) диссертацию, посвященную только трем деревням (из одной из этих деревень Гехт и сам родом), наполнять не точными статистическими данными о разных разрядах крестьян, а рассуждениями о высоконравственном значении прилежания и бережливости. (Несмотря на это, а, может быть, именно благодаря этому, Герц и Давид так превозносят труд Гехта.) Мы узнаем только, что заработная плата поденщикам всего ниже в самой богатой и чисто земледельческой деревне — Фридрихстале, которая всего дальше отстоит от Карлсруэ (в 14 килом.). В Фридрихстале поденщик получает в день 2 марки на своем содержании, в Гагсфельде (4 килом, от Карлсруэ, населенном фабричными рабочими) — 3 марки. Таково одно из условий «процветания» столь восхищающих критиков «настоящих мелких крестьян». «Между господами и прислугой(Gesinde = и прислуга и батраки), — сообщает нам Гехт, — существуют еще совершенно патриархальные отношения в этих трех деревнях. «Господин», т. е. крестьянин с 3—4 гектарами, «тыкает» батрака и батрачку, называет их просто по имени, а они называют крестьянина «дядей» (Vetter), а крестьянку «теткой» (Base) и говорят им «вы»... Батраки едят вместе с семьей и считаются как бы ее членами» (S. 93). О значении наемного труда в табаководстве, которое так широко развито в этом районе и которое требует особенно много рабочих рук, «основательнейший» Гехт хранит молчание, но так как он все-таки сказал хоть пару слов о наемном труде, то даже и этого благонамеренного буржуйчика приходится поставить выше по умению «детализировать» исследование, чем Ворошиловых «критического» социализма.
В-третьих. На исследование Гехта ссылались в опровержение факта чрезмерной работы и недоедания
162 В. И. ЛЕНИН
в крестьянстве. И тут, однако, оказывается, что критики предпочли умолчатьо фактах этого рода, отмеченныху Гехта. Им пришло на помощь то понятие «среднего» крестьянина, посредством которого так распространено прикрашивание «крестьянства» и у русских народников и у западноевропейских буржуазных экономистов. «Вообще» крестьянство этих трех деревень очень зажиточно, но даже из самой неосновательной монографии Гехта ясно видно, что в этом отношении обязательно различать три крупные группы. Около четверти (или 30%) хозяев (большинство в Фридрихстале и немногие из Бланкенлоха) — зажиточные мелкие буржуа, разбогатевшие благодаря близости столицы, ведущие доходное молочное хозяйство (продают 10—20 литров молока в день) и табаководство (один пример: валовая выручка 1825 марок с 1,05 гектара под табаком), откармливающие свиней на продажу (в Фридрихстале 1140 жителей, свиней держат 497, в Бланкенлохе на 1684 жителей — 445, в Гагсфельде на 1273 — 220) и т. п. Среди этого меньшинства (к которому, в сущности, единственно и применимы целиком восхищающие критиков признаки «процветания») употребление наемного труда, несомненно, встречается довольно часто. В следующей группе, к которой принадлежит большинство хозяев из Бланкенлоха, благосостояние уже значительно ниже; удобрения употребляется меньше, урожаи менее высоки, скота меньше (в Фридрихстале всего скота, в переводе на крупный, 599 штук на 258 ha, в Бланкенлохе — 842 на 736 ha, в Гагсфельде — 324 на 397 ha), «чистые комнаты» в домах реже, мясо едят уже далеко не каждый день, наблюдается у многих семей такое (знакомое очень нам, русским) явление, что они из нужды в деньгах продают осенью хлеб, а весною опять покупают . Центр тяжести передвигается постоянно