ПСС. т. 8. Девушка из космоса

Браун Картер

— Вы не знаете папу Джино, — сказала она хриплым голосом. — Вам он кажется маленьким смешным человечком, и вы думаете, что таким же его видят все остальные, включая его самого. Вы и меня не знаете, если думаете, что я провела те четыре мерзких дня в этой вонючей хижине только из озорства.

— Понимаю тебя, беби! — холодно сказал я. — Каждый раз, когда смотрю в твои ярко-зеленые глаза, я тебя понимаю! Весь твой мир отражается в твоих глазах, ты знаешь об этом?

— Какой мир? — усмехнулась она.

— Мир страха. Ярко-зеленые джунгли,

которые живут блеском красок и темной тенью, где бродят дикие звери. Но они не беспокоят тебя, потому что это твой мир, и ты знаешь, как выжить в нем. Только теперь добавился новый фактор, и он означает, что твоя единственная возможность остаться в живых — это покинуть джунгли. Правда, ты не знаешь, как это сделать.

— Какой новый фактор?

— Охотник, — пояснил я. — Дикие звери охотятся друг на друга, подстерегая легкую добычу, и если ты осторожна в джунглях, можешь их избежать. Но охотник — это другое. Он выслеживает только предназначенную ему добычу. А эта добыча — ты!

— Один взгляд в мои глаза — и вы все это увидели? — Карола презрительно рассмеялась. — Вы не в своем уме!

— Возможно. — Я пожал плечами. — А ты?

Карола поднялась на ноги и крепко обхватила свое тело руками, слегка поеживаясь, несмотря на жуткую жару.

— Что вам нужно от меня, Рик Холман? — В ее голосе звучало отчаяние.

— Хочу услышать, не зовут ли этого охотника Джино Амальди?

— Джино — последний человек в мире, который хотел бы видеть меня мертвой, — решительно заявила она. — Я ответила на ваш вопрос. Теперь вы оставите меня в покое?

— Да.

Карола повернулась и пошла прочь, все еще вздрагивая всем телом. Я стоял и наблюдал, пока она не скрылась в доме. Потом тоже слегка поежился.

Глава 6

Очевидно, Ленора Палмер всем сердцем восприняла инструкцию Нельсона, полученную накануне вечером, потому что вихляющая бедрами медицинская сестра в белом халате, за которой я поднимался по лестнице в доме Таланта, вне сомнения, была самая сексуальная медсестра, когда-либо виденная мною в жизни.

Остановившись у двери в спальню, она посмотрела на меня, как хранительница великой тайны, что так любят обычно проделывать медицинские работники, когда говорят с посторонними о больном. Вероятно, начало этому положили медицинские сестры. У них эту манеру переняли врачи, и в конце концов ее подхватили работники похоронных бюро. У меня от этого заговорщического вида всегда по телу пробегают мурашки.

— Оставлю вас одного, — конфиденциально шепнула сестра. — Подожду внизу, пока вы будете беседовать.

— Спасибо, — поблагодарил я.

Сестра поправила прическу, вздохнула, затем несколько раз моргнула, словно скрепляя наш тайный сговор против ее подопечного.

— Уверена, нет необходимости напоминать, мистер Холман, что вам нельзя тут долго задерживаться. Не так ли? Я потеряю к вам уважение, если вы его утомите.

— Бьюсь об заклад, сестра, вы постоянно

утомлены! — парировал я таким же конфиденциальным шепотом.

Ее рот приоткрылся на целых полдюйма, потом нижняя губа искривилась в тщательно рассчитанной обиде.

— Почему, мистер Холман? — игриво хихикнула она. — Не понимаю, что вы имеете в виду…

— Если бы только можно было заключить с вами пари, милая, — я тяжело вздохнул, — мы бы встречались каждый обед и ужин в течение следующих шести недель! — С последними словами я толкнул дверь и быстро вошел в комнату — на случай, если она вдруг решится принять мое предложение.

Дон Талант сидел в постели, удобно опираясь спиной на кипу подушек, и смотрел какую-то мелодраму по телевизору.

На экране мелькнула афиша перед кассой кинотеатра с портретом Таланта. Она просто била в глаза. Достаточно было только раз взглянуть на портрет, чтобы понять, почему он получил за участие в фильме четверть миллиона долларов. Вьющиеся черные волосы, продолговатое меланхоличное лицо с резко очерченными скулами и жесткими складками у рта, чистая кожа, покрытая ровным загаром. Один раз увидишь — и сразу поймешь, что перед тобой герой, неохотно признал я. А белая повязка на плече сидящего передо мною актера определенно была последним искусным мазком художника.

— Мистер Талант? — Мне пришлось повысить голосу чтобы перекричать героиню мелодрамы, страстно умоляющую своего мужа предоставить ее любовнику шанс ради их детей.

Он нажал на кнопку дистанционного управления, в тот же миг изображение и звук одновременно исчезли. Но еще пару секунд он смотрел на чистый экран с печальным выражением на прекрасно отчеканенном лице.

— Знаете, — медленно и грустно, под стать своему виду, произнес Талант, — просто не понимаю, что люди находят в телевидении?

— Хотите сказать, — с умным видом подхватил я, — оно не может сравниться с кино?

— Думаю, да! — Теперь Талант казался весьма довольным собой. — И потом, это все так… ну, так фальшиво!

— Вы совершенно правы, — согласился я. — Особенно если сравнивать с вашим последним фильмом, который я видел. Как он назывался? Кажется, что-то вроде «Султан…».

— «…и рабыня»! — быстро подсказал он. — Благодарю вас, Холман. Так получается, что я всем сердцем согласен с вами. Те серии были подлинно египетскими, до последней подробности, вы знаете?

— Мне казалось, там только подразумевалась арабская обстановка?

— Нет, это была историческая картина, — холодно пояснил Дон. — В те времена Аравия и Египет были практически одно и то же! Костюмеры угрохали более пятидесяти тысяч долларов лишь на костюмы Айванны и Клавель!

— Даже и представить себе не мог, что для нее шили костюмы, — искренне удивился я. — По-моему, весь фильм она носилась просто в нижнем белье.

Талант ничего не ответил, только так пристально посмотрел на меня из-под густых черных бровей, что через некоторое время мне стало не по себе.