Псы Господа
Шрифт:
Не нашлось таких осторожных индивидов – Костоправ молча покачал головой.
Они отправились отсыпаться, и на следующую ночь все повторилось – с тем же результатом. Вернее, без такового.
На третьем поезде – весьма запоздавшем с прибытием – приехала молодая парочка с громоздким чемоданом, вызвавшим легкие подозрения. Пришлось будить вокзального мента, загодя прикормленного (считавшего Лесника за сотрудника крутой частнорозыскной конторы).
Груз у парочки оказался неординарный: груда брошюр
Лесника молодые миссионеры не заинтересовали – Контора старалась не вмешиваться в проблемы Церкви. Головные боли РПЦ: раскольничьи ереси, секты, противостояние с Ватиканским престолом, с сепаратистами-автокефальщиками, с Русской зарубежной православной церковью, – оставались вне поля зрения Инквизиции. Лишь когда на горизонте возникали кровавые мистические культы, практикующие человеческие жертвоприношения, – в дело вступали инквизиторы.
…Восток медленно наливался красным. Ночь, считай, пропала – и опять впустую.
– Может, на рыбалку махнем? – предложил Лесник почти всерьез. – Утро красивое… Выберемся на Плюссу, повыше города, где вода почище…
Костоправ был настроен скептично – в отношении как съедобности здешней рыбы, так и дальнейших перспектив воплощения идеи Славы Ройтмана. И заявил, что лично он отправится отсыпаться, а завтрашнее коллективное бдение на вокзале станет для него последним. Поскольку тянуть пустышки можно в одиночку, то и на вокзале стоит дежурить одному из троих, по очереди.
5.
Но именно следующей ночью Лесник уверенно подумал, едва увидев двоих спустившихся на перрон мужчин: они!
Хотя никакого громоздкого багажа мужчины из вагона не вынесли. У одного болталась на переброшенном через плечо ремне небольшая черная сумка, у второго не оказалось вообще ничего.
Однако Лесник не усомнился: они!
Потому что вместе с мужчинами на перрон спустилась женщина. Молодая. Красивая. Но – двигавшаяся заторможено, неуверенной походкой сомнамбулы. Багажа у нее тоже не было.
Движения ее спутников, наоборот, выглядели быстрыми и уверенными. Совместным распитием спиртного троица не занималась. И наркотой втроем они тоже не причащались…
Лесник надавил кнопку лежавшего в кармане крохотного цилиндрика. Рация-лилипутка выполнила единственную функцию, на которую была способна – и тонкий писк прозвучал сейчас в клипсе-наушнике Костоправа. Сигнал означал: «Тревога! Быстрей сюда!»
Костоправ не стал терять времени, обегая длинный состав. Поднырнул под вагонами, одним взглядом оценил диспозицию.
Мужчины – один из них вел спутницу под руку – быстрым шагом удалялись в дальний, неосвещенный конец перрона. Женщина переставляла ноги механически,
– Берем? – шепотом спросил Костоправ.
Лесник кивнул. Для чистого, классического захвата на открытой местности людей маловато, но ничего, справятся… Главное, естественно, придется сделать самому. Салага Ройтман не в счет, да и Костоправу, конечно, далеко до кондиций полевого агента. Хотя никто из коллег-белохалатников из Трех Китов не потягается с Костоправом в стрельбе и в рукопашной…
Но едва ли их команде противостоят сегодня такие уж крутые профи.
Возьмем без проблем, подумал Лесник.
Насчет проблем он ошибся, и сильно.
Глава 2. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – I
Светлов, Псковская область, деревня Беленькая, 07 июля 1999 года
1.
Дверь сарая распахнулась. Светлова швырнули внутрь. Руки связаны, перед глазами расплывалась кровавая муть – и не было возможности смягчить удар, уберечься от новых синяков и ссадин.
Голоса – где-то высоко-высоко, в багровой бесконечности. Бесплотные голоса, но отнюдь не ангельские.
–Убьешь ведь… – Голос сиплый, невнятный.
– Оклемается, гаденыш…
Кто из них дергает веревку, стягивающую запястья? Грубая рука касается шеи, разворачивает голову.
– Дышит, сука, – в сипении чувствуется нотка радости. Боится «мокрой» статьи? Не похоже, ох как не похоже…
– Пущай подышит, хе-хе… – Мерзкий смешок. – Развиднеется – разберемся. Слышь, ты?
Хрясь, хрясь, хрясь… Наверняка это бородатый пинает под ребра. Он помнит его сапоги-кирзачи…
Как, интересно, ему удается не застонать?
Надо собраться, попробовать суггестию. Но нужен зрительный контакт, иначе никак.
Кто-то хмыкает. Потом смачно харкает. Размеренные шаги.
Дверь захлопывают с пушечным грохотом, и кажется, что пушка выстрелила прямо в него…
Он лежал, дыша коротенькими, незаконченными вдохами – острая боль вцеплялась в ребра. И не только в ребра. Болело всё… Чем они ударили его по голове? Какая разница… Не позволяй заходить себе за спину – и не будешь терзаться такими вопросами.
Инквизитор… Мокрая курица… Вляпался в дерьмо по самые уши. Даже с головой.
Стянутые за спиной руки уже затекли, их Светлов почти не чувствовал.
Он попытался встать, но удалось подняться лишь на колени. Потом накатила тошнота, Светлов привалился к стене. Боль постепенно уходила, не то слабела, не то становилась привычной.
Попробовал вздохнуть глубже – получилось. Долго дышал, закачивая в кровь кислород, отгоняя вставшую перед глазами пелену. Это хорошо, значит ребра не сломаны, просто отбиты…