Псы Господа
Шрифт:
Факт возмутительного нарушения международных конвенций приписали «корсарам кайзера», проигрывающим подводную войну и творящим самые чудовищные преступления. Приписали, естественно, английские газеты – несколько вырезок из них лежали в той же папке, что и меморандум Старцева.
Забавно, думал Буланский, что эпилог стародавней истории, начавшейся полвека назад в далекой Палестине и продолжившейся в Псковской губернии, десять лет пылился в архивах у моряков… И позволил узнать, чем закончилось дело, лишь предпринятый им, Богданом, широчайший
Богдан ошибался – дело далеко не закончилось. Убедиться в том пришлось спустя десять лет.
Глава 11. ПУТЬ МЕСТИ – II
Ирина, озеро Улим, 01 июля 1999 года.
1.
Боль разрывала грудь. Словно два штыря вонзились в бока, и ворочались внутри, раздирая плоть, пока не встретились в глубине ее тела… Кричать она не могла. В легких не осталось воздуха. И вокруг не осталось. Вокруг – и в ней —мгла, холодная и вязкая. И боль, боль, боль…
Кто я?
Где я?
Она открыла глаза. Жива… Она жива. Боль притупилась – наверное оттого, что ее тело превратилось сплошной кусок льда. Она даже не представляла, что человеку может быть так холодно…
Осознание себя нахлынуло внезапно, неожиданно – и ничего не помнящее, ничего не понимающее и смертельно напуганное существо ощутило себя Ирой… Ириной Величко… Тоже смертельно напуганной и ничего не понимающей.
Память возвращалась толчками, рывками – и одновременно возвращалась способность управлять телом.
Шевельнула рукой – марево перед глазами заколыхалось… Снова закололо в груди. Ирина поднесла руку почти вплотную к глазам – и лишь тогда смогла разглядеть пальцы – белые, странно большие, странно толстые…
Что с ней?
ЧТО С НЕЙ?
«Ты утонула. Нет, ты утопилась», – сказал внутренний голос, равнодушный и словно бы чужой…
Ее пальцы – не ее! не ее!! чужие!!! – шевельнулись, между ними растиралась странная темная взвесь. «Ил, – поняла Ирина. – Озерный ил». Она не чувствовала своего тела. Казалось, она парит в ледяном космосе, где нет ни силы тяжести, ни верха, ни низа.
Да, она утонула. Утопилась…
И умирающий от кислородного голодания мозг рисует напоследок странные картинки.
Зачем? Зачем?? ЗАЧЕМ???!!!
Зачем она это сделала?
Ирина не помнила… Вернее, в памяти всплыла ее поездка и жгучее желание добраться до потаенного озера, броситься в воду… Она не понимала лишь, как и зачем могла возникнуть такая дикая мысль…
2.
Кто-то схватил ее за волосы. И куда-то потащил. Кто? Куда? Зачем? Сопротивляться сил не было…
Тьма, обволакивающая тело, начала редеть. Внезапно Ире показалось, что дышать ей стало легче. Дышать?.. Дышать в воде? Как?
Свет – серый, расплывчатый,
Ирина с трудом задрала голову, пытаясь разглядеть, кто ее тянет… Не надо тянуть. Не надо ее спасать…
Невидимая рука отпустила – словно ее невидимый хозяин услышал мольбу Ирины.
И все-таки она дышала!
Как? Чем? Непонятно… Но дышала: чувствовала, как холодная вода входит в ее тело – будто прохладный воздух осеннего леса. Чувствовала, как отступает удушье, как мозг и мышцы получают желанный кислород – и возвращается способность думать и двигаться…
Она научилась дышать в воде и водой…
Ира избегала делать какие-либо движения, боясь спугнуть свое новое умение.
Казалось – она родилась только что. Не было ни прошлого, ни настоящего – все недавние страхи и недоумение исчезли, развеялись без следа. Воспоминания остались – живые, яркие – но казались чужими, ненастоящими, похожими на кинофильм, где главная героиня внешне напоминала Ирину Величко…
Новое умение не проходило. Напротив, с каждой секундой у Иры крепла уверенность, что она всегда умела дышать так – просто не догадывалась об этом. И двигаться в воде умела, легко и непринужденно. Даже леденящий холод перестал ощущаться как враг. Он бодрил, давал силу. Делал воду более… вкусной. Более насыщенной.
Сзади кто-то был.
Ирина обернулась, поражаясь с какой легкостью двигается ее обнаженное тело. Так вот кто вытащил ее с илистого дна…
Старуха. На вид древняя-древняя. Седые волосы – густые и длинные – колышутся в воде огромным комом. Кожа в неровном свете кажется серой, морщинистые груди напоминают сухофрукты – древние, окаменевшие, не способные размокнуть и набухнуть.
Ирина открыла рот, отчего-то уверенная, что сможет говорить. Почему бы и нет? Раз может дышать, значит… Но она не смогла произнести ни слова. Вода вырывалась из легких наружу, язык, гортань, губы исправно производили нужные манипуляции – ни звука не раздавалось.
Старуха запрокинула голову, лицо исказилось в беззвучном смехе. Потом она схватила Ирину за руку и поплыла вверх.
Ира не сопротивлялась стремительному подъему: старуха обладала силой отнюдь не старческой.
Они вынырнули. Ирина услышала смех старухи. Хриплый, с присвистом – словно в смехе зашелся старый астматик.
– Скоко не гляжу на эту потеху – всё не наглядеться, – в перерывах между приступами пролаяла старуха.
3.
Ирина медленно шевелила ногами, поддерживая тело вертикально в воде. Холода она теперь не чувствовала вообще. Верхние слои озера оказались значительно теплее глубины. Что-то чуть ниже ее подмышек продолжало перекачивать воду сквозь тело. Сейчас ощущение было такое, словно она дышит не холодным осенним воздухом, а теплым летним. Даже запах в воде ощущался. Терпкий, чуть горьковатый, так пахнут луговые травы, если растереть их пальцами.