Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
Попытки воскрешения исчезающих обычаев и форм быта обволакивались густым туманом шовинизма. Наиболее значительное по своим масштабам усилие в этом направлении было предпринято в Республике Чад по инициативе позднее погибшего в военном перевороте президента Нгарты Томбалбая. Президент, происходящий из этнической группы сара, потребовал, чтобы все государственные служащие прошли через обряд инициаций его родного народа -- йондо. Исключение не делалось даже для священников.
Сотни людей были отправлены в деревни для приобщения к "истинной" национальной культуре. Они зачастую
"Цеце живет в сырых местах близ рек и болот, -- писал он. -- Вылетает на поиски пищи с восходом солнца. Садится на черное, поэтому из европейцев кусает преимущественно монахов (ага, она не такая уж дура!). С лета прокалывает кожу и начинает сосать кровь, причем от голода быстро и шумно трепещет крыльями. По мере насыщения успокаивается, потом отваливается и падает в траву".
Первое заседание совета было посвящено распределению "министерских портфелей".
– Начнем с народного просвещения, - сказал Мишель. - Я предлагаю избрать министром месье Бурна. Любой ценой мы обязаны сохранить наше научное наследие. Каждый из наших ученых должен выбрать себе среди школьников наиболее способных учеников и для начала передать им свои практические знания. Теорию будем преподавать потом, самым талантливым, если такие найдутся. Одновременно нужно будет написать учебники, чтобы пополнить библиотеку обсерватории и школы.
– Прекрасно! - согласился Луи. - Предлагаю министром промышленности назначить Этранжа, сельское хозяйство поручить Шарнье, а ты, Жан, будешь министром геологии - это очень важное дело.
– Предлагаю министром промышленности назначить Этранжа, сельское хозяйство поручить Шарнье, а ты, Жан, будешь министром геологии - это очень важное дело. Месье кюре будет нашим министром юстиции, а учитель - министром финансов: он на досуге изучал политическую экономию. Нам придется выпускать деньги, чтобы было какое-то средство обмена.
– А я? - спросил Мишель.
– Ты организуешь полицию.
– Чтобы я стал полицейским?
– Да. Дел у тебя будет много, и самых трудных: описи, реквизиции, поддержание порядка и прочее. Тебя уважают, это тебе поможет,
– Ну, в таком случае я скоро растеряю все симпатии! А какой пост займешь ты?
– Погоди. Мария Прэль будет министром здравоохранения; ей помогут доктор Массакр и доктор Жюльен. А я, если вы не против, займусь армией.
– Армией? Может быть, заодно и флотом?
Кюре подошел к Леврену, который захотел исповедаться. Зрители разошлись. Я спрыгнул с помоста и подошел к Бельтеру. Юноша утешал Иду.
– Где вы будете жить? - спросил я у них. - Дюшер придется спать при кухне, хочет она этого или нет, а с вами дело другое.
Возвращаться в наполовину разрушенный замок, куда могут прилетать гидры, просто безумие. Здесь тоже много разрушений, и люди живут тесно. Кроме того,
– А где он написан, этот закон?
– К сожалению, кодекс еще не составлен. У нас есть только разрозненные тексты и постановления Совета. Кстати, вы же были юристкой?
– Я заканчивала второй курс.
– Вот и для вас нашлось дело. Вы займетесь нашим кодексом. Я поговорю об этом в Совете. А вас, Бельтер, я возьму к себе в Министерство геологии.
К нам подошел Мишель.
– Если ты собираешься сманить Бельтера, то ты опоздал. Мы уже договорились, - сказал я.
– Тем хуже для меня. Тогда я договорюсь с сестрой. Астрономия подождет. Кстати, они с Менаром хотят вечером познакомить нас со своей теорией катастрофы.
Я взглянул на небо. Гелиос стоял высоко.
– Ну, до вечера не близко. Послушай, Мишель, если эта девушка поселится с твоей сестрой, это не очень Мартину стеснит?
– А вот и Мартина. Можешь спросить у нее самой.
– Сделай это для меня. Боюсь я твоей сестры-звездочета!
– Ну, ты не прав. Она очень хорошо относится к тебе.
– Откуда ты знаешь?
– От нее!
Он рассмеялся и отошел.
Мною предложены следующие кандидатуры: Морисон - прокурор, а Лоримар - адвокат. В состав коллегии - Адам Пир и Робер Кауна, председатель - аббат Айказ Фернандес.
Кругом вдруг стало тихо. И тогда Нис начал говорить. Он обращался к пленникам, которые стояли посреди площади, а турекцы плотной стеной теснились за ними. У пятёрки был растерянный, бегающий взгляд, неловко повисшие руки, страх перед чем-то, что должно произойти.
– Слушайте меня, -- сказал он им.
– Двое из вас пришли в мэрию и убили рыжего великана Хаджи Михала. Намеренно убили или случайно, знает, лишь тот, кто это сделал.
– Нис помолчал и продолжил.
– А он не скажет. Но я был при этом и готов признать, что произошла случайность. Может быть, ничего бы и не было, если бы наш соплеменник не поторопился, хотя он только сделал то, что сделает каждый под дулом автомата. Я не могу обвинить его в заранее обдуманном убийстве. Но я обвиняю его в том, что он грозил смертью с оружием в руках. Он не имел права требовать освобождения!
– Его поддержал одобрительный гул голосов.
– Он - человек Кимбы. Значит, он не имел права грозить смертью с оружием в руках. И потому он виновен в том, что действовал незаконно, а остальные виновны в том, что были с ним заодно или потому что он их хотел освободить.
– Этот малый далеко пойдёт, - прокомментировал Шеннон.
– В общем, нам здесь делать больше нечего. Так что, Жан-Батист, собирай наших людей и после окончания этого балагана возвращаемся в Рус. Я, пожалуй, поучаствую в этом судилище...
– Да ведь он убил Хаджи Михали,- перебил Ниса кто-то из жителей Турека.
– В этом-то он, наверно, виновен.
– В его смерти - да, - возразил Шеннон. - Но не в убийстве. Нужно помнить, что это не одно и то же. Мне нужно выяснить, кто прислал их сюда.