Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– - Поаккуратнее, Викентий Михайлович! -- попросил Резничук, боязливо оглядываясь на дверь,
Шаворский громыхнул кулаком по столу:
– - Не учить меня, холуй! -- и неожиданно приказал: -- Гаси свет!
Резничук поспешно задул лампу. Шаворский сдернул маскировку с окна, толчком распахнул раму.
Сквозь черные кусты нездоровым воспаленным багрянцем просвечивало небо.
Город медленно оправлялся после военной разрухи. Кое-где ремонтировались дома. В порту отшвартовывались первые восстановленные пароходы. По утрам все новые
а Солтысом укрепилась почему-то насмешливая кличка "Хабарник", а Панас Киршуло был известен главным образом тем, что имел жен почти в каждой деревне, которую посещал. Время от времени какая-нибудь из жен наведывалась к другой в гости, била стекла в хате соперницы, и, выдрав друг у друга по клоку волос, они расставались, так и не поделив любвеобильного атамана. А слухи об этих сражениях потом долго ходили по округе, потешая местных жителей.
Профсоюз "Местрам" ("местный транспорт") объединял одесских транспортных рабочих
Патэ -- Журнал -- французская кинохроника. На ее рекламных афишах писалось: "Патэ-журнал все видит, все знает"
Вместе с портным листовки Хоннегера расклеивал кабатчик Жюль Модрю. В ту же ночь мы повесили обоих предателей на ветке большого дуба.
Мы потеряли в схватке трех человек убитыми, и шесть было ранено. Три девушки исчезли: Роза, Мишель Одуй и Жаклина Прэль, племянница Марии. Но зато после ночного налета все жители деревни и окрестных ферм решительно встали на нашу сторону.
Бандиты оставили на месте схватки двух убитых, два автомата, револьвер и значительное количество патронов. На рассвете совет единогласно объявил Шарля и Жоашема Хоннегеров вместе со всеми их сообщниками вне закона и отдал приказ о мобилизации. Однако неожиданные события заставили нас отложить наступление на замок.
Двенадцать добровольцев ходили на разведку к замку и были встречены очередью двадцатимиллиметрового пулемета. В доказательство они принесли неразорвавшуюся пулю.
– Теперь вам ясно? - спросил Луи Морьер, подбрасывая ее на ладони. - Оружие у этих каналий гораздо лучше нашего. Против таких штучек у нас только ружья для охоты на кроликов да еще мегафон для убеждения... Единственное серьезное оружие - это винчестер папаши Борю.
– И два автомата, - добавил я.
– Для ближнего боя. А драка предстоит серьезная.
– Мерзавцы! Неужели они посмеют?..
– Посмеют, старина, посмеют! Нас около пятидесяти, и вооружены мы чем попало, а у них человек шестьдесят. Вот если бы Констан был здесь!..
мой дядя - майор артиллерии запаса
Вскоре наша маленькая армия во главе с Бевэном выступила в поход на замок.
Первая неделя прошла в незначительных стычках. Все это время на заводе лихорадочно
Ползком мы добрались до гребня; его обстреливал двадцатимиллиметровый пулемет.
Со стороны противника, размахивая носовым платком, шел человек. Папаша Борю встретил его на ничейной земле и отконвоировал к командиру. Это оказался Шарль Хоннегер собственной персоной.
– Что вам угодно? - спросил Бевэн.
– Я хочу говорить с вашими главарями.
– Перед вами четыре "главаря".
– Мы против бесполезного кровопролития. Предлагаем следующее: распустите Совет, сложите оружие и передайте власть нам. Тогда вам ничего не будет.
– Ну ясно, вы просто превратите нас в рабов, - ответил я. - Вот наши предложения: возвратите похищенных девушек и сдайтесь. Ваших людей мы возьмем под наблюдение, а зачинщиков посадим до суда в тюрьму.
– Наглости у вас хоть отбавляй! Посмотрим, что вы сделаете с вашими охотничьими хлопушками.
– Предупреждаю, - вмешался Мишель, - если у нас будет убит хоть один человек, мы вас повесим.
– Постараюсь не забыть!
– Раз вы не желаете сдаться, - сказал я, - поместите похищенных девушек, вашу сестру и мадемуазель Дюшер для безопасности вон на ту скалу.
– Ничего не выйдет! Ни Мад, ни сестра ничего не боятся, а на остальных плевать. Если их убьют, после победы найдутся другие. Хотя бы Мартина Соваж.
В ту же секунду негодяй шлепнулся на землю с разбитой физиономией - Мишель оказался быстрее меня.
Шарль Хоннегер поднялся, бледный от ярости.
– Вы ударили парламентера, - прошипел он.
– Сволочь ты, а не парламентер. Убирайся, покуда цел!
Едва Хоннегер скрылся за гребнем, в лощину въехал второй грузовик, и мы быстро установили направляющие для запуска ракет.
Внутри царил разгром. Картины кисти известных мастеров в вычурных рамах, вкривь и вкось висевшие по стенам салона, были изрешечены пулями. Два пустых огнетушителя свидетельствовали о том, что здесь тоже едва не вспыхнул пожар. В вестибюле валялся Изуродованный взрывом труп Шарля Хоннегера; пол и стены были утыканы осколками.
По каменной винтовой лестнице мы спустились в подвал; железная дверь гудела от ударов: кто-то стучался изнутри.
Едва мы отодвинули засов, как навстречу нам выскочила Ида Хоннегер. Мишель схватил ее за руку.
– Вы куда?
– Где мой отец? Брат?..
– Ваш брат убит, а отец... он пока жив.
– Неужели вы его?..
– Мадемуазель, - сказал я, - из-за него погибли двенадцать наших людей, не считая ваших.
– Это ужасно. Зачем они это сделали? - проговорила она и залилась слезами.
– Этого мы еще не знаем, - ответил Мишель. - Где девушки, которых они похитили? И эта, ну, как ее, кинозвезда?
– Мад Дюшер? Там, в погребе.
Мы вошли в подземелье. Керосиновая лампа тускло освещала стены. Маделина Дюшер, очень бледная, сидела в углу.