Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Вот ключи от его "Волги", - сказал завхоз, протягивая красный брелок, на котором был изображён Гагарин.
– Не потеряйте. Второй связки у меня нет.
– А где она?
– Уехала в Москву вместе хозяином.
– Спасибо.
После непродолжительного обхода дома, Голон решил занять одну из комнат на втором этаже. На её полу лежал толстый ковер, в углу на длинных ножках стоял японский телевизор. Стена слева от двери была увешана африканскими музыкальными инструментами, здесь же располагался низкий и длинный книжный шкаф, за стеклом которого стояла не одна дюжина маленьких фигурок из легкого белого дерева, которое здесь называлось "бумажным". Лёгкий письменный стол поражал
– Что, изучаешь досье местных бонз?
– И тебе того же советую?
– Зачем? Мне хватает зангарцев...
– Не скажи. Думаю, что нам эта информация понадобится.
Сергею не хотелось возиться с документами, поэтому он попросил Волкова.
– Роман Анатольевич! Расскажите мне вкратце о Кендале. А я пока сооружу нам по коктейлю. Вы что предпочитаете: "Манхэттэн", "Куба либре", "Водка-мартини"...
– Лучше просто водку со льдом!
– Как знаете! Так Вы мне расскажите?
– Что же, охотно. Кэндал, то есть "свеча" это не настоящее имя, а только псевдоним. Он взял его лет пятнадцать-двадцать назад, когда попал в тюрьму в Луанде. Он был арестован португальскими властями за участие в бунте среди контратадуш...
– Кто это?
– Сельскохозяйственные рабочие с юга Анголы. Двенадцать лет назад Кэндал впервые взял в руки оружие. Ему тогда было лет тридцать. С горсткой людей, вооруженных каньянгуло и дробовиками, он захватил административный пост в долине Кири...
– Зачем?
– Он родом из тех мест. Местные власти арестовали нескольких его соплеменников. Британцы тогда не захотели повторения восстания Мау-Мау и быстро передали власть местным. После получения Боганой независимости Кэндал обосновался в родном краю. Он использует её территорию в качестве плацдарма для ведения борьбы с империалистами...
– Даже так!
– Угу! Кэндал создал отряды "борцов за свободу". Это целая армия африканцев, которая воюет с белыми колонизаторами повсюду в Черной Африке. Его люди действуют в Бисау, Южной Родезии, Анголе, Кабинде, Мозамбике, ЮАР...
– Что-то вроде "чёрного Коминтерна"?
– спросил Сергей, но гэбэшник не услышал его вопроса:
– За голову Кендала португальские власти пообещали целое состояние. Один раз его в Париже пытались похитить, трижды на него покушались: один раз в Лондоне, дважды - здесь, в Габероне. Его личный секретарь, по неосторожности вскрывший посылку, поступившую по линии Красного Креста, взлетел на воздух...
– Значит у него много сильных врагов?
– Естественно! По этой причине никто никогда точно не знает, где он находится. Он внезапно появляется и также неожиданно исчезает. Конечно, не без нашей помощи...
– Так что, этот Кэндал - Че Гевара в африканском исполнении?
– В большей или меньшей степени. По крайней мере, мы его так позиционируем. Он утверждает,
– Когда это ещё будет, - вздохнул Голон, понимавший всю сложность межгосударственных отношений, особенно здесь, в Чёрной Африке. Кто, например, мог подумать, что во время войны в Биафре Британия и СССР окажутся по одну сторону фронта, а Франция - по другую.
– Ещё один водочный коктейль?
– Безусловно. Может теперь рассказать о Гвено?
– Было бы просто изумительно!
– Сергей протянул собеседнику новый стакан.
– Понимаю. Что лень читать?
Сергей нехотя кивнул. Он считал, что гэбэшники придают слишком много значения субъективным факторам. Тем временем, разгоряченный выпивкой Волков продолжал:
– Мануэль Гвено. Вице-президент и главный интеллектуал в местном правительстве. Можно сказать, отец местных реформ. Наш наиболее последовательный сторонник в правительстве. Родился в Габероне тридцать два года назад. Один из немногих негров, которые закончили школу Святого Спасителя. Потом учился в Париже, затем у нас - в Лумумбе. Несколько лет назад успешно провёл земельную реформу и провёл национализацию иностранной собственности. Эта его последняя инициатива и подвигла португальцев на интервенцию.
– Он так действовал по наущению Кэндала?
– Резонное предположение.
– Видите ли, Роман, работа в центральном аппарате МИД вырабатывает склонность к аналитическому анализу событий. Как я понимаю, Кэндал и Гвено сейчас контролируют правительство Боганы.
– Да. Налей-ка мне ещё водки!
– вдруг попросил Волков.
– Не рассчитывайте, что Вы здесь задержитесь надолго. Дней пять-семь, от силы десять...
– Это почему?
– с тайной надеждой в голосе спросил Голон. Ему давно хотелось вернуться домой.
– Потому, что как только нашим ребятам удастся закрепиться в Стране Винду, мы переедем в Базаким.
– Как так?
– Правительство в изгнании перестанет существовать, как только вернётся на свою многострадальную родину!
– с пафосом произнёс гэбэшник и громко засмеялся.
– Вы - циник!
– Конечно. Без этого здесь служить нельзя. И Вам рекомендую побольше цинизма,..
– Людям это нравится!
– попытался попасть в тон собеседнику дипломат.
– В нашей конкретной ситуации Ильф и Петров совершенно не уместны, - обрезал Волков.
– Давайте лучше выпьем водки! На брудершафт! Нам с Вами ещё много и нудно придётся работать!
– Давай, Рома! Наливай!
Волков достал из бара бутылку и разлил её по двум стаканам, стоявшим у графина.
– Вот и ладушки, Серёжа! По полной!
– По полной! Но лучше зови меня Серж!
– Хорошо. Серж, так Серж. Звучит очень брутально!
Шесть лет назад шоссе, соединявшее косу с центром столицы, упиралось в мангровое болото. Теперь оно было осушено и на его месте два с половиной года назад возвели новый радиоцентр, представлявший собой хаотическое нагромождение кубов и параллелепипедов с узкими щелями вместо окон. Со всех сторон они были обнесены висячими галереями. Его придумал какой-то малоизвестный француз-авангардист, который безвозмездно передал свой проект республике. Вокруг здания были разбиты ровные, ухоженные лужайки с редкими кустами, разделённые широкими лентами асфальтированных дорожек и стоянками для автомашин. Они тянулись вплоть до угрюмого двухэтажного здания, стены которого были выщерблены осколками снарядов и пуль. Хотя оно стояло на отдалении, но совершенно не вписывалось в окружающий модернистский пейзаж.