Птенец или наследница мага смерти
Шрифт:
– Покажи мне свое истинное лицо…Это последнее, - видя его неуверенность.
Он шагнул ко мне окончательно, зажёг огонёк надо мной, и щёлкнул застёжкой маски. Опираясь на стену, я с трудом встала, моё похудевшие тело едва держало меня.
Я смотрела на обожженное лицо, шрамы бугрились, не одного целого места. Я подняла руку, звякнув кандалами, протянула к его лицу, он дёрнулся, я всё же дотронулась до него, с жалостью смотря на рваные раны, только живыми звериные глаза.
– Знаю зачем я тебе… тебе нужен ребёнок, добровольно не одна женщина не согласится родить, но я отказываю тебе. Лучше смерть,
Кашель сотряс меня, я упала на колени, разбивая их о камень. Упираясь ладонями в пол, я даже утереть кровь с губ не могла.
Он просто ушёл, молча, презирая меня. Я провалилась во тьму, она с радостью приняла меня.
Хозяин
Одна из пророчиц после пыток сказала, что снять проклятье сможет только женщина, которая добровольно родит мне ребёнка, но ребёнок погубит много миров… Какое мне дело до миров… я попал сюда ещё юношей и прежний правитель этого тёмного мира сделал приемником. Я сильнейший маг нескольких тёмных миров, внушаю ужас всем, я даже смог поймать и подчинить несколько псов с изнанки. Я почувствовал в одном из умирающих миров, ту, которую уже не ожидал увидеть. Рядом с ней был один из жнецов Смерть, пришлось ждать… поймав её пегаса заманил в ловушку.
Она была прекрасна, в руках два кинжала… статная, чёрные волосы в косе, в глазах плескается тьма… родная. Отказала… Мёртвое сердце дрогнуло, но тут появился Смерть… Я смог его откинуть и унести её к себе.
Кинув в тюрьму, надеялся, одумается, сама попросится, первый день ожидаемо отказала, второй забрал одежду, третий день удивила тем, что заговорила сама. Я знал, что она не ест, только пьет.
– Ну что, ты не передумала?
– Возможно… ответишь на несколько вопросов.
– Конечно, задавай, - сделал шаг, хотел посмотреть ей в лицо, её голос был хриплым.
– Зачем я тебе, неужели нет тех, кто готов жить с тобой?
– Добровольно нет, боятся…
– А я значит, не боюсь?
– Я не чувствую страха от тебя, - ещё шаг.
– Покажи мне свое истинное лицо…Это последнее.
Она, опираясь на стену, с трудом встала, её острые плечи тряслись, словно в ознобе. Отстегнул пряжку, она подняла руку, звякнув кандалами, протянула руку к лицу, с жалостью смотрела на меня, гладя шрамы.
– Я знаю зачем я тебе…тебе нужен ребёнок, добровольно не одна женщина не согласится родить, но и я отказываю тебе. Лучше смерть, я видела кем станет наш ребёнок, как рушатся и умирают миры. – молча развернулся, уходя, услышал стук об камень и надсадный кашель, на пороге повернулся посмотреть, она, кажется, лежала без сознания. Мне не нужна жалость, мне не нужны чувства, мне нужно её тело как сосуд…
– К лекарю её, в комнату для кухонных рабынь! – ломать можно по-разному.
Дошёл до распорядителя рабами.
– Рабыню, что сейчас принесут и пальцем не трогать, узнаю, убью, - распорядитель знал, его слова не голословны.
– Вылечить и на самые грязные работы, докладывать обо всём! Ошейник с жёлтой полосой! Из одежды только робу.
Ушёл, злясь, демонская магичка, не хочет жить, думала умрёт и всё, ошейник теперь не даст ей этого сделать.
Глава 39
Очнулась не в
– Вот поешь, - худая как щепка женщина, подала мне миску с супом и кусок хлеба.
– Спасибо, - прохрипела больным горлом.
Суп был вкусным, по сравнению с тем дерьмом, что кормили в тюрьме. Не дал значит умереть, решил дальше пытаться ломать. Ну посмотрим, знаю, меня ищут, а если я все же ошибаюсь, найду способ выбраться. Я осталась одна, оглядела комнату, помещение было небольшое, матрасы десятка два матрасов лежали впритык к друг к другу. Значит, рабыня… дотрагиваясь до ошейника, из принцессы в беглянки, теперь рабыня. Вот так… где же ты, та, что обещала за мной присматривать…
– Вставай, на работу, тебе и так дали больше суток на отдых, - надо мной стоял мужчина, в его руках была плеть, значит распорядитель, молча встала и одернув, робу, которая была из двух кусков ткани, и перевязана веревкой, на ногах грубые сандалии, я чувствовала, что грудь и бедра чем то перемотаны, хоть так.
– Ганс, принимай ещё одну, - отвёл его в сторону и, косясь на меня, что-то шептал крупному мужчине.
– Вон овощи, иди чистить, - он кивнул на дверцу в стене, там было хранилище, я села на лавку, молча взяла нож и стала тщательно чистить овощи, мужчина пару раз заглянул и оставил меня в покое. Волосы на голове мешали, лезли в лицо, они были спутанными и жирными, расчесать невозможно, взяла прядь и недолго думая обрезала. Прядь за прядью, под самую голову, складывая рядом.
– Ты что сделала? Хозяин накажет!?!
– мужчина в ужасе смотрел на кучу волос на полу.
– Меня не накажет, - спокойно собирая волосы и выкидывая в очаг.
– Кто ты?
– он смотрел на меня с испугом.
– Я никто, теперь никто… - продолжая чистить овощи.
После ужина, на котором мне вручили миску супа и кусок хлеба, я перемыла все, что мне было велено, ушла на лежанку, все женщины уже спали, я буквально рухнула на подстилку без сил.
День изо дня, чистка, уборка, мытьё посуды, дни мелькали один за другим. Со мной никто не говорил, да и я не рвалась общаться.
Первые семь дней промелькнули мигом, после дел на кухне впервые решила помыться, сегодня освободилась чуть раньше, мыться разрешалось в прачечной, там было хотя бы тепло. Я скинула робу, тряпки с бедер, первым делом стирая их, раскладывая на сушильных камнях, начиная мыться тем же мылом что и для стирки, другого рабыням не было положено. Вымывшись, села поближе к теплым камням, дожидаясь, когда высохнет бельё, я пыталась осмотреть себя, я знаю, что сильно похудела, ноги как спички, руки тонкие, впалый живот, колени, кажущиеся большими. Раздался звук шагов, я устало подняла голову. Ооо, Хозяин вспомнил про меня!
– Не передумала? Подумай хорошо, много еды, отдельные апартаменты, тряпки…
– Нет!
– я сидела, прикрываясь руками, смотря на него с ненавистью, жалость прошла, то, что я увидела тут, с лихвой хватило на то, чтобы возненавидеть его. Рабынь били, нещадно, за любую провинность.
– Можешь не прятать, твое тело теперь непривлекательно для меня, кости… мне нужна одна ночь, провести ритуал, и я больше не прикоснусь к тебе!
– Нет!
– моя голова откинулась от звонкой пощечины.