Птица Карлсон
Шрифт:
Когда он был мальчиком, то украл кошелёк у одной старушки. Это была родственница их бабушки, и кража случилась незаметно, как бы сама собой. В кошельке оказалось 317 рублей 60 копеек. Капитан в этот момент почувствовал себя повелителем мира. Но через два дня премьер-министр отпустил цены, и эти деньги обратились в пыль. Другого бы это навсегда отвадило от воровства, но капитан понял одно: брать нужно только много, раз - и навсегда.
А пока в ожидании своего часа он упражнялся с гантелями и пил кипяток, ужиная полезным для здоровья шпинатом. На завтрак он съедал одно яйцо, запивая всё тем же кипятком. Только на своё здоровье и идеальное тело можно было делать ставку.
Он давно наметил себе точку назначения, проложил путь, как на штабной карте, рассчитал скорость движения основной группы войск и техническую поддержку. И одной из тактических деталей, но не стратегической целью, была эта девушка в маленьком чёрном платье, которая вела светскую жизнь, будто шпион в чужой стране.
Они познакомились, и капитан старался быть как можно менее навязчивым.
Вскоре его пригласили в дом. До дальних комнат, где обитала госпожа Карлсон, его не допускали, и времени ему было отпущено всего час - учитывая раздевание и одевание.
Однажды, застёгивая китель, он признался, что хочет выйти в отставку и стать писателем. Он уже пишет роман. Фантастический. О чём? О космических тараканах, конечно. Ну и о компьютерах. Он много о них знает, Толстому такое и не снилось, он не воевал с космическими тараканами. И нечего не знал о компьютерах, уж точно. Капитан знал, что разговор обязательно передадут старухе.
План оказался верным, и через некоторое время у него попросили почитать рукопись. Капитан представлял себе, как девушка читает вслух своей хозяйке. А через постель госпожи Карлсон прошли многие советские и антисоветские писатели, и отчего не стать новым фаворитом. И с этой мыслью он продолжал махать гантелями в своей квартирке, прислушиваясь к страстным крикам за стеной. Он представлял, как точно так же будет кричать госпожа Карлсон. А дальше… Дальше всё будет хорошо.
А пока он отвоёвывал чужую квартиру. Его начали пускать в гостиную, правда, пустую, без хозяйки.
Как-то девушка отлучилась. И капитан снял со стены боевой топор. Какой-то африканский вождь бежал с ним в атаку, и верно, отрубил кому-то голову. Он примерил в руке тяжесть сувенирного оружия.
Его, меж тем, расспрашивали о другом вооружении - гигантских компьютерах, что, по слухам, беспрерывно работали глубоко под землёй, в подземельях под Генеральным штабом. Его подруга интересовалась не техникой, а специалистами для консультаций. От неё капитан узнал о цифровой валюте. Биткойн. Эфириум. Делириум. Эти слова звучали, как заклинания. Он смекнул, что вопросы задаёт через посредника сама госпожа Карлсон.
Когда эти разговоры, будто через переводчика, допрашивающего пленного, были в самом разгаре, у капитана произошла странная встреча. На той самой Фрунзенской набережной к нему подошёл странный человек и представился Петром Петровичем. Капитан знал, люди из какой организации представляются по имени-отчеству. Отказываться от разговора было неразумно, и они продолжили в баре. Пётр Петрович сразу взял быка за рога и спросил, что знает капитан о «Московском бите». «Московский бит» был видом биткоина, изобретением двух военных математиков, сделанных давным-давно в одном закрытом военном городке. Один из математиков исчез ещё в девяностые, кажется, спился и умер. А второй оказался в Генеральном штабе, имея большие звёзды на погонах. Капитану не стоило большого труда угадать в этом рассказе фамилию своего начальника.
Пётр Петрович не о чём не просил, разве о том, чтобы встречаться время от времени и говорить о жизни. Молодому человеку в большом городе тяжело, особенно, если он не продаётся, а служит.
Они
– Люди не понимают, что такое деньги, - говорил Пётр Петрович.
– Никаких денег, по сути, нет. Есть только справки о доверии, иногда красиво напечатанные, а иногда не напечатанные вовсе. Всё остальное - глупости, эмоции и человеческая гордыня. Шинель гоголевского героя стоила 150 рублей, но на наши деньги это почти десять тысяч зелёных иностранных денег. Заячий тулупчик ценой в пятнадцать целковых, подаренный душегубу, можно оценить теперь в сто тысяч. Героиня Достоевского бросала в камин те сто тысяч, а нынче это больше ста миллионов долларов. Но если вынуть эти деньги из камина и ждать сто лет, они превратятся в труху, а не в сто миллионов. Всё меняется, а деньги - всего лишь отсроченный ресурс. Люди доверяют государству, но вдруг оно отказывается от своих обязательств, и былые накопления превращаются в порошок, мусор, негодный даже нумизмату. Цифровая валюта - есть не что иное, как электронная запись доверия одних людей другим.
Как-то в баре Петра Петровича окликнул крупный мужчина, по виду похожий на толстого состоятельного крота.
– Порфирий!
– орал крот, - вот ты где! Вербуешь малыша?
Пётр Петрович рассмеялся, но было видно, что он недоволен.
– Нет, я Пётр Петрович, Порфирий - это прозвище. От «Порфироносный», понимаете… такое. Я ведь в прошлом византинист. Истфак, увлечения молодости, цари в алых облачениях, колесницы и неминуемая гибель Второго Рима.
Толстому состоятельному кроту, впрочем, разрешили подсесть за столик.
– Берегитесь, Лебядкин, - предупредил Пётр Петрович, впервые назвав капитана по фамилии, и капитан понял, что фамилии Петра Петровича он так и не узнал.
– Берегитесь, мой однокурсник Свидригайлов держит порностудию и первым делом будет вербовать вас в актёры.
– А что?
– хохотнул Свидригайлов.
– У него хорошая фигура, тут вот изгибчик такой… Но приходите, мой юный друг, сами увидите, у нас интересно. У вас сколько сантиметров?
Капитан сходил к Свидригайлову, но не был впечатлён. Злые пульсы по-прежнему бились у него в висках только, когда он думал о госпоже Карлсон.
И в какой-то момент произошло чудо, впрочем, почти такое, какое он себе представлял, когда взмахивал гантелями в такт крикам за стеной. Однажды девушка провела его в особую комнату, о которой он не подозревал. Его положили ничком и привязали к огромной кровати. Ну что ж, и на это нужно пойти для продвижения к цели. Он приготовился потерпеть удары плёткой, но тут услышал лёгкие шаги. В комнате появился кто-то ещё, и вдруг боль унижения наполнила его, мешаясь с обычной болью. Плётка, впрочем, тоже воспоследовала.
Когда он, шатаясь, выбрался из этой комнаты, его пригласили к чаю. Сидеть было трудно, но он не подавал виду.
– Вы хорошо держитесь, молодой человек, - меланхолично заметила госпожа Карлсон.
– В вас есть некоторый, я бы сказала, стержень.
Её секретарша хихикнула.
Боевой топор висел над старухой, как дамоклов меч.
С этого момента визиты капитана стали проходить несколько иначе.
Пётр-Порфирий на встречах стал, как бы невзначай, намекать, что большое богатство - большая ответственность, и время узников замка Иф прошло. Они не приобретают графского достоинства, а просто не выбираются из мешка под водой. Таково византийское свойство Третьего Рима.