Птица у твоего окна
Шрифт:
– Конечно, – ответил, не моргнув глазом, рыжий паренек. – Я там проиграл в рулетку миллион. И лишь поэтому, страдаю здесь, в этой дыре. Но, как говорил Дюма-отец Дюма-сыну – если тело прозябает, то дух всегда бурлит!
– Так вы, оказывается, были миллионером?
– Конечно, – ответил парень, делая изящные движения ногами.
– По внешнему виду этого не скажешь.
– А по внешнему виду, красавицы, и не судят, – не потерялся парень. – Принимай не по одежке, а по уму ложке.
– Вы себя считаете таким умным, а так и не догадались представиться
Парень обрадовался.
– Вот это замечательно, что вы решились перейти к более близкому знакомству.
Он галантно поклонился.
– Николас, француз. Из старинной знатной семьи, чьи корни уходят во времена Карла Великого. Можно называть Николя или просто Коля. Получил приличное образование. Подчеркнуто одинок! Участвовал в Столетней войне, был ранен.
– Бог, ты мой, как же долго он живет, – сказала Роза улыбающейся Тане, ведь эта война была столетий пять назад, еще в средневековье!
– Совершенно точно. Я принял эликсир жизни, приготовленный для меня знаменитым медиком Нострадамусом, настоянный на ароматах, безнадежно влюбленных в меня дам. Поэтому, живу долго, как черепаха.
– Или, как попугай, – сказала Роза, и девушки дружно рассмеялись. Николя смеялся вместе с ними и вовсе не обиделся. Они отошли к ограде, пережидая танец.
– Позвольте все же узнать и ваши имена, дорогие дамы.
Таня и Роза назвали себя.
– О, пушкинская героиня. О дикий цветок любви, – откликался парень на каждое произнесенное имя.
– И за что же ты мучил этих несчастных влюбленных дам? – спросила Таня.
– Я их не мучил, они сами умирали от любви ко мне. Ведь жениться – то я мог только на одной из них.
– А, так ты уже и женатым был?
– Увы. Был. А сейчас я одинок, – сделал печальное лицо Николя. – Моя жена принесена в жертву дикарями острова Мумба-Юмба во время нашего свадебного путешествия.
– Несчастная!
– В знак траура и скорби я дал обет безбрачия на много лет!
– А сам ухаживаешь за другими! – сказала Роза.
– Срок истекает, – заявил Николя, подняв палец вверх.
В это время начался медленный танец, и Николя взяв Таню за руку, пригласил ее танцевать.
Таня не ожидая этого, чуть смутилась, но все же пошла. Ей давно хотелось покружиться с парнем на глазах у всех. Роза уселась на свободной скамейке и принялась усиленно протирать платочком очки.
Николя уверенно ввел Таню в водоворот музыки.
– Какой чудесный блюз, – говорил он. – Я знал одного негра, превосходно играющего блюз на саксофоне. Так выдувал такие чарующие звуки, что за каждый я бросал ему золотой.
Таня смеялась.
– И много же у тебя было золотых – так по пустякам разбрасываться.
– Это не пустяки, это искусство, – притворно обиделся Николя и, слегка прижав Таню к себе, прошептал:
– Ничего, я тебя разбираться научу.
– Буду очень рада, занятный мой учитель, – улыбалась Таня. – Только почему ты все время шутишь?
– Так жить интереснее.
Таня чувствовала себя уверенно и легко. Майский вечер пах дождем и сиренью. Ночное небо было
Эти счастливые минуты, мгновения успокоенности, перекрылись грустными воспоминаниями. … Такой же майский вечер, музыка, звезды, Сергей… Счастье и горечь. … Про себя думала: «Не слишком ли я весела?».
Грустинка на лице Тани не укрылась от зорких глаз Николя. Он стал рассказывать анекдоты. Таня смеялась деланно, натужно, уносясь мыслями вглубь чего серьезного.
Танец кончился, и Николя галантно поблагодарил ее, целуя ручку.
Следующий танец был быстрым, но Таня отказалась танцевать, сославшись на усталость. Роза, подхваченная Николя, умчалась в веселый танцующий круг. Это был знаменитый «Поворот» группы «Машина Времени». Но Таня думала о том, почему мир, добрый сейчас, может быть, одновременно, коварным, думала о человеческой несправедливости, о разрушенных судьбах. Где-то далеко страдает Антон, живут и трудятся Володя и Ира, а она веселится здесь… И уже через минуту ругала себя за меланхолию, несоответствующую вечеру и постаралась улыбнуться…
Роза вернулась радостная, смеющаяся. Николя ловко шутил, и Роза покачивалась от смеха, поправляя очки.
«Все – таки, как она красива, когда смеется», – думала Таня, глядя на Розу. – «Она тоже так хочет быть счастливой. А ведь не всегда бывают такие хорошие дни, когда ее так переполняет радость. Как я хочу, чтобы она была счастлива, она достойна этого, она так хороша!»
Но глянув на часы, она поняла, что уже пора.
– Роза, наши родители в обморок попадают, – сказала Таня, подходя к ним, указывая на часы.
– А мы их нашатырем окатим, – пошутил Николя.
– А они как вскочат, да как зададут тебе! – все смеялась Роза.
– А я им Розу-мимозу подарю, они и успокоятся. Скажу – вот ваш цветок драгоценный…
Николя вызвался их провожать. Они шли веселые, возбужденные, радуясь мягкому, теплому вечеру. Дороги были чисты, воздух свеж и ароматен, как никогда, огни плясали, освещая погруженные в полумрак деревья.
Простившись с Розой у ее дома, Николя проводил Таню. Девушка показалась Николя слишком серьезной, поэтому и он вел себя с нею сдержаннее, шутил мало. У подъезда они остановились.
– Спасибо тебе, Николай.
– Очень тронут. Премного благодарен за приятный вечер.
– Так ты собираешься учить меня искусству музыки?
– Безусловно. В сочетании с искусством любви!
Таня засмеялась.
– Ты дерзок, сын французского дворянина!
– Как и положено настоящему гасконцу!
– Так ты сошел со страниц романа Дюма, или обычный земной человек?
– Считай меня героем Дюма, если тебе так нравится.
Николя храбро смотрел Тане прямо в глаза, но Таня чувствовала, что это стоит ему усилий, что его шутки деланные, это возможность держать постоянно себя в определенном настроении.