Птичка, которая попала

Соломахина Анна

Но и тогда его нашли

И приготовили силки,

Собрали всё, что он ценил

Из прошлой жизни и любил

И приманить его смогли[1]

Шквал аплодисментов, свист и восторженные крики были им благодарностью. А они стояли и купались в нежности друг друга, резонировали, воспаряли к небесам и

творили, творили…

* * *

Спустя двадцать лет.

— Дочь, он сын Повелителя! – Потрясал руками Фаргон. – Вас обручили ещё с пелёнок. Ты должна быть на его дне рождения!

— Ну па-ап, — протянула Малианта, держа свои белоснежные крылья слегка расправленными, дабы быть готовой улизнуть от праведного родительского гнева. – Ну не нравится он мне! Такой зануда. Вот Андрон тёти Яры куда лучше, даром, что не гизар.

— Даже думать о нём не смей! – Трепетное отцовское сердце чуть не остановилось от ужаса. – Ты разве забыла, кто ты такая? Дочь первого советника правителя гизаров! Королевская кровь!

— Да, а ещё первый ребёнок, положивший начало возрождению великого народа, — закатив глаза, прогундосила Малина, пародируя речь наставника, ибо тот частенько любил тыкать в её происхождение, дабы призвать к порядку и послушанию.

— Это будет форменный скандал, — Фаргон потёр лицо руками, ужасаясь последствиям безалаберности дочурки.

Не единственной, к слову, ибо они с Милоликой славно постарались на ниве возрождения рода, настругав пяток детишек разного пола и мастей. Но отдуваться почему-то приходилось старшей.

— Пап, я не хочу замуж, — выдала сокровенное Малина. – Я только-только закончила учиться. В мире столько интересного! Почему я должна сама себе подрезать крылья, дать заарканить и терпеть этого Зарка до конца времён? Да он весь в свою матушку! Ну уж нет, я хочу

почувствовать ветер в крыльях, хлебнуть соли морской, вдохнуть холодный воздух горных вершин, узнать, чего стою я сама, понимаешь? А потом, когда-нибудь найти свою пару, как вы с мамой, как дядя с тётей, как все вы!

— А вдруг он и есть твой лад? – Фаргон был бы рад таким рассуждениям… от сына, но вовсе не от дочери. – Дождись двадцати одного года, когда мы начинаем чувствовать свою истинную пару, и тогда уже с чистой совестью можешь отказаться. Или согласиться, тут уж как выйдет.

— Пап, — на третий раз это «пап» звучало особенно укоризненно. – Я и сейчас могу сказать, что он мне неприятен. И вряд ли что-то кардинально изменится даже когда проснётся эта наша гизарская чуйка. А время будет упущено! Вдруг я и вправду в кого-нибудь влюблюсь и сама побегу замуж? Так и не повидав мира…

На последней фразе она жалобно всхлипнула.

— Ну, хорошо, хорошо, — опустил руки Фарг. – После дня рождения Заркона я отпущу тебя погулять с Андроном и с кем ты там ещё собралась?

— Марс и Зайла с нами, — «обрадовала» она его.

— Марс? Сын Бранга и Эллы? – в ужасе вскричал отец. – Только не он!

— Почему? – Искренне изумилась Малина. – Подумаешь, дед у него дебил да и родители странные, зато сам он что надо!

— О, Хэриот, как ты допустила, что сын моего врага приятен моей дочери?!

Впрочем, он мог и не спрашивать, ибо и так знал ответ: по закону подлости.

[1] Текст автора. Написано для будущей книги в качестве предсказания, но здесь пусть тоже будет – красиво получилось.

Конец.

Декабрь 2018 г.