Птичка-«уходи»
Шрифт:
– Я подумываю о том, чтобы сменить творческую манеру. Подумываю написать трагедию.
– Великий боже, – сказал его собеседник, отставной генерал, – не пугайте нас.
И все его поддержали.
Еще в одном отношении все были единодушны: «Отчего бы вам не обосноваться у нас?» Или: «Отчего бы вам не купить дом и не жить в нем несколько месяцев в году? Это единственный способ избежать высоких налогов».
В клубе он встретил Майкла Касса, который приехал в столицу похлопотать о ссуде в земельном банке.
– Моя
И хихикнул.
– Я, собственно, приехал, чтобы побывать на ее могиле, – сказал Ральф в свое оправдание. – И еще – поговорить с ее дядей.
– У вас есть машина? – спросил Майкл. – Если нет, то я вас отвезу. Я живу недалеко от них.
Ральф догадался, что хихиканье Майкла – это просто нервный тик.
– Я думаю обосноваться в колонии, – поведал он, – жить здесь семь месяцев в году.
– Недалеко от нас есть прекрасный дом, – сказал Майкл. – Его скоро будут продавать.
Только пробыв в колонии два месяца, объездив страну вдоль и поперек, повидав все достопримечательные места и интересных людей, Ральф смог наконец ответить на приглашение Майкла и приехал к ним на ферму.
– Вы сейчас что-нибудь пишете? – спросила его жена Майкла.
– Нет, сейчас я собираю материал. – Так это будет про колонию?
– Трудно сказать.
Вдохновленный образом Дафны замысел книги уже не казался ему столь заманчивым. Он не мог вообразить читателя, способного воздать должное такой теме, – во всяком случае, здешние его почитатели, когда он узнавал их поближе, для этого не годились.
Майкл возил его на ферму, объявленную к продаже. Ральф сказал, что почти наверняка купит ее.
Ходили к Чакате, Ральф поговорил с ним о Дафне.
– Почему она не осталась в Англии насовсем? – сказал Чаката. – Почему вернулась?
– Наверное, ее, тянуло назад, – сказал Майкл и хихикнул.
Чаката заговорил о ревматизме. Он проковылял на веранду и крикнул, чтобы принесли выпить. Гости вышли следом, и Ральф увидел сидящего в углу долговязого старика, что-то бормочущего себе под нос.
Он спросил Чакату:
– Это не мистер Тейс? Дафна рассказывала мне о мистере Тейсе.
– Не удался в этом году маис, – сказал Чаката. – Не жилец я на белом свете.
Майкл отвез Ральфа на кладбище. Жена предупреждала: «Оставь его там ненадолго одного. По-моему, он любил девочку». Майкл уважал деликатную натуру своей жены. Хихикнув, он оставил Ральфа у могилы, объяснив, что у него неотложные дела в деревне и что он вернется за ним.
– Но вы, – сказал Ральф, – ненадолго?
– Нет-нет, – сказал
– Тут что-то очень много москитов. У вас бывает малярия?
– Нет-нет.
Он хихикнул и ушел.
Постояв перед камнем с надписью «Дафна дю Туа. 1922–1950», Ральф стал нетерпеливо расхаживать по кладбищу. Его рассеянный взгляд ухватил надпись: «Дональд Клути». Что-то знакомое, но откуда выплыло это имя – он не мог вспомнить. Возможно, его упоминала Дафна.
– У-хо-ди, у-хо-ди.
Птичка сидела как раз за могилой Дафны. Дафна часто ее поминала:
– Она свистит: «У-хо-ди, у-хо-ди».
– И что из этого? – спрашивал он, раздражаясь, потому что иногда он с пронзительной ясностью видел в ней самое Глупость.
Без всякого конкретного повода она то и дело объявляла: «У нас есть птичка, которая свистит: „у-хо-ди“, „у-хо-ди“»; она навязывала ему эту птичку, словно он орнитолог, а не писатель.
– У-хо-ди, у-хо-ди, – сказала птичка с той стороны могилы.
Все шесть недель, что он ездил по сельским районам, он каждый день слышал птичку. Вернуться в столицу и больше не слышать ее голоса было большим облегчением. В клубном уюте все предстало таким образом, что никакой птички никогда и не было.
Но вот он пошел с губернатором посмотреть раунд гольфа.
– У-хо-ди, у-хо-ди.
Он заказал билет на самолет в Англию – к сожалению, только на будущую неделю. В «Уильяме-отеле» он случайно встретил Майкла Касса.
– Насчет той фермы, – сказал Майкл. – Кто-то еще приценивался. Вам надо побыстрее решать.
– Я не хочу ее покупать, – сказал Ральф. – Я не хочу здесь оставаться.
Они сидели на веранде и пили виски с содовой. За москитной сеткой торчала птичка.
– Вы ее слышите, эту птичку-«уходи»?
Майкл прилежно вслушался:
– Нет. Не скажу, что слышу.
Он хихикнул, и Ральфу захотелось его ударить.
– Я ее везде слышу, – сказал Ральф. – Она мне не нравится. Поэтому я и уезжаю отсюда.
– Господи, твоя воля. Вы что, птицами интересуетесь?
– Нет, не особенно.
– Ральф Мерсер не будет покупать ферму, – сообщил Майкл своей жене вечером.
– Мне казалось, это решенное дело.
– Нет, он возвращается домой. К нам уже не приедет. Говорит, ему не нравятся здешние птицы.
– Надо бы тебе полечиться от этого хихиканья, Майкл. Что, ты говоришь, ему не нравится?
– Птицы.
– Птицы? Так он что – орнитолог?
– Нет, по-моему, католик.
– Дорогой, я имею в виду специалиста по птицам.
– А! Нет, он говорит, что не особенно интересуется птицами.
– Оригинал, – сказала она.
1958