Птичка
Шрифт:
Срочно телеграфируй здоровье отец".
Нет, не так. "Телеграфируй семейное положение..." Нет, не то. Какое еще "семейное положение"?!
Может, так: "Срочно приезжай не бойся отец здоров". Нет, этак он перепугается...
Бедиа разорвал бумагу, бросил в бамбуковую корзину. Начал заново.
"Молния Тбилиси Палиашвили 714 Амаглобели для Чиквани.
Сынок
Не так. Если я чувствую себя прекрасно, зачем ему приезжать, да еще срочно? И к чему молния?
Бедиа зачеркнул слово "молния" и собрался вставить в текст слово "соскучился", как у самого разбитого окна раздался жалобный писк черноголовки:
– Чик-чик-чик, квист, чирик...
Побледневший Бедиа выронил ручку. Он встал, открыл шкаф, достал двуствольный "винчестер", вложил в оба ствола жаканные - на медведя патроны и подошел к окну. Птичка сидела на ветке ореха и продолжала причитать:
– Чирик, квист, чик-чик-чик!
Спускались сумерки. Бедиа плотно пригнал ружье к плечу, долго, долго целился. Поймав маленькую черную головку птички на мушку, Бедиа подумал: "Прости меня, господи!" - и одновременно спустил оба курка.
Громовой звук выстрела разнесся по всему селу.
Сбежавшиеся соседи ахнули: босой, с изуродованной головой Бедиа лежал навзничь у разбитого окна в луже собственной крови. Рядом валялся сломанный "винчестер".
О причине выстрела и смерти Бедиа толком не знал никто.
Сплетни и слухи ползли в народе, переходили из уст в уста, из двора во двор, из дома в дом и наконец вышли за пределы села.
– С утра он был сам не свой...
– На почту, оказывается, звонил Жужуне, спрашивал Геронтия Цанава...
– Утром, оказывается, Геронтий принес ему телеграмму от сына, тот просил выслать деньги...
– Не стал бы он из-за этого стреляться!..
– А может, его...
– Да нет, на убитого он не похож!.. Вот винтовка... Ишь как ее разворотило!..
– Это еще как сказать...
– Дважды он был у меня. Волновался... Говорил о птичке - мол, дурную весть она пророчит... Про морфий говорил, про какую-то женщину из борделя, не помню уж... Был взволнован -
– Неужели виноват сын?
– Про сына ничего плохого я не слышала. На медицинском он учится, вместе с моим...
– Вот-вот! Медицинский и есть, оказывается, гнездо разврата и жулья...
– А ты не верь глупой болтовне других!.. Твой-то учился в ГПИ, а угодил в тюрьму на два года за хулиганство!
– По недоразумению! У нас дело в кассации в Верховном, и скоро всем вам придется прикусить язык!
– Дай бог!
– Не "дай бог", а так оно и есть!
– Вот она - судьба человека... Говоришь с ним, думаешь - здоров, а он, оказывается, уже не жилец на этом свете...
– А это что за телеграмма на столе? "Я чувствую себя прекрасно"... К чему бы это?..
– Куда уж прекрасней! Никто и ничто больше его не беспокоит...
– Видно, предчувствовал, несчастный, сына звал...
– Все! Погибла семья! Хоть облей дом керосином и подожги!..
– Эх, какой мужик пропал!
– Милиция идет!
– сообщил кто-то шепотом, и во дворе наступила гробовая тишина.
Было уже темно, когда во двор Бедиа Чиквани прилетела черноголовка. Она уселась на ветку ореха и жалобно прочирикала:
– Чирик, квист, чик-чик!
Откуда-то появилась вторая черноголовка, подсела к первой и спросила:
– Чикот-чик, чит-чик, чика!
– Кого ты разыскиваешь с утра?
– Чирик-чик, чик-чирик, чик!
– Птенчика своего, с утра его нет!
– Чик-чук, чир, чр-р!..
– Не бойся, найдется твой птенчик! успокоила вторая черноголовка первую и улетела.
– Квист, квист, чирик, чирик, квист, чирик!
– Где ты, детка моя, отзовись, где ты?
– еще раз жалобно позвала птичка. Никто ей не ответил. Лишь издалека, с чужого двора донесся голос второй черноголовки:
– Чик, чик, чир-чирик?
– Нашла своего птенчика?
– Чир-р, чук!
– Нет, не нашла!
– ответила с плачем первая и улетела.
Никто не заметил ни прилета, ни разговора, ни улета черноголовок. Все были заняты собственным горем, собственными мыслями.
В распахнутые ворота Бедиа Чиквани вступала печальная ночь...