Птицы дождя
Шрифт:
– У вашей сестры были какие-то романтические отношения?
– Нет.
Я был уверен, что в последнее время у сестры никого не было. Не потому, что с ней было что-то не так – она была симпатичной, стройной, и вообще у нее был вид девушки из хорошей семьи. Короче, Кеико Ишида была из тех женщин, на каких хотел бы жениться средний служащий. В годы учебы в колледже и Токийском университете несколько приличных парней предлагали ей руку и сердце, но она всем вежливо отказала.
– Нет смысла, раз я не влюблена, –
– Не будь таким безнадежным романтиком, – сказал я. – Так ты никогда не выйдешь замуж.
Она только засмеялась, но наверняка она понимала, что в моих словах было зерно правды, хотя никогда не призналась бы.
– Вы уверены? – спросил инспектор, прервав мои раздумья.
Он достал из ящика стола несколько фотографий и разложил их на столе. На одной была бежевая сумочка сестры, я узнал ее. Сумочка была мокрая и в пятнах крови. Ткань порвана, всюду глубокие царапины. При виде нее я должен был ощутить грусть, но этого не случилось. Я не ощущал ничего.
Я посмотрел на остальные фотографии. Ничего необычного. Ее кошелек, красный шарф, ключи с болтающимся на них брелоком-кроликом, какое-то лекарство, ежедневник небольшого формата и ручки.
– Взгляните на это. – Инспектор показал на лекарство.
Я присмотрелся – это были противозачаточные пилюли.
– А это… – Он показал пальцем на фотографию шарфа. – Что вам это напоминает?
– Шарф, – ответил я не задумываясь.
– Судебные эксперты обнаружили на нем ее ресницу. Еще мы увидели глубокие вмятины на ее запястьях, словно они были связаны веревкой.
У меня в горле образовался комок.
– Что, у нее были завязаны глаза и связаны руки, когда ее убили?
– Наши криминалисты предполагают, что связывали ее раньше. Судя по травмам, создается впечатление, что она пыталась отбиться сумочкой от напавшего на нее. – Он задумчиво выпятил губы. – Простите мою черствость, но у меня такая работа – глядеть на это с разных углов.
Я молчал, ожидая его следующего вопроса.
– Возможно ли, что госпожа Ишида состояла в каком-нибудь обществе? Или в группе, занимающейся… определенными сексуальными практиками? – Он смущенно опустил глаза. – Я лишь имел в виду, что она была привлекательной и, как вы сказали, без романтических отношений.
Мысль показалась мне такой абсурдной, что я с трудом удержался от смеха.
– Я хорошо ее знал. Она не спала с кем попало.
Он вздохнул, но больше не стал задерживаться на этой теме.
– Она никогда не упоминала о ком-нибудь, кто ей нравился?
Я попытался вспомнить что-то подобное за годы наших еженедельных бесед по телефону.
– Может, о каком-нибудь бывшем бойфренде? – продолжал инспектор.
– Был один мужчина, – ответил я. – Примерно четыре года назад. Я не уверен, что он был ее бойфрендом, но она говорила мне, что проводит с кем-то
Инспектор наклонился вперед и схватил ручку.
– Скажите мне его имя.
– Она не назвала его, но это был вообще единственный раз, когда она упомянула, что встречается с мужчиной. Через несколько месяцев они поссорились.
– Из-за чего?
– Понятия не имею.
Он швырнул ручку на стол.
– Что еще вы знаете о том человеке?
– Он водит машину, – сообщил я. – Они несколько раз совершали поездки за город.
Инспектор почесал подбородок.
– Вы знаете, куда они ездили?
– Она никогда мне не говорила.
– Что-нибудь еще можете добавить?
Я неловко поерзал на стуле. Я так мало знал о сестре и мужчинах, с которыми она встречалась. Она никогда не делилась со мной, но и я никогда не спрашивал ее об этом. Неужели я всегда был таким безразличным?
– Простите, – сказал я. – Мне жаль, но я больше ничем не могу помочь.
Инспектор выключил магнитофон.
– Честно говоря, так говорят все, с кем я беседовал. Ее начальник, коллеги, хозяин дома, где она жила. Никто ничего не знает о ее личной жизни. Вероятно, она была очень скрытной.
Нет, неправда. Моя сестра прекрасно общалась с окружающими; она всегда интересовалась их делами и никогда не выпячивала свою персону.
Или, может, он прав. Может, она действительно была скрытной особой и это я все время ошибался. Ведь я даже не понимал, зачем она носила в сумочке противозачаточные пилюли и повязку на глаза.
– Мы сделаем все, что сумеем, – сказал инспектор. – Позвоните мне, если вспомните что-то, что поможет нашему расследованию. Вообще хоть что-нибудь. Просто позвоните мне. Понятно?
Я неопределенно кивнул. Если они проводят расследование такими методами, то никогда не добьются результата.
– У вас есть к нам вопросы? – спросил он.
У меня было много вопросов, и я не знал, с чего начать. Мне все еще не верилось, что моя сестра умерла.
Три дня назад мне позвонили из полиции. Не успел я опомниться, как уже стоял у гроба. Похоронная контора знала свое дело. Моя сестра выглядела так, словно лишь ненадолго уснула.
– Я хочу знать, что произошло, – сказал я инспектору.
Он наклонил голову.
– Вы имеете в виду подробности ее смерти?
– Да.
– Об этом более-менее подробно писали газеты, – ответил он. – Госпожа Ишида шла одна ночью, когда ее ударили острым предметом. На месте преступления мы нашли окровавленный нож, а ее раны получены от колющих ударов. ДНК с ножа совпадает с ее ДНК.
Неужели? Я кашлянул.
– Могу я взглянуть на нож?
– Это обычный кухонный нож.
Он вынул из ящика еще одну фотографию. Нож, как он и сказал, был обычным. Не тот, про который я думал.