Птицы и другие истории
Шрифт:
Наконец он заговорил, и я еле узнал его голос.
– Анна ушла, – сказал он. – Ты слышал? Она ушла от меня.
Я кивнул и положил ему руку на колено, будто передо мной был маленький мальчик, а не мужчина тридцати с лишним лет, мой ровесник.
– Да, я знаю, – сказал я как можно мягче. – Все образуется. Она вернется. Я уверен – ты сможешь ее вернуть.
Он покачал головой. Я впервые видел его в таком отчаянии; он явно верил в то, что говорил:
– Нет, она не вернется. Я слишком хорошо ее знаю. Она нашла то, что искала.
На него было жалко смотреть: он покорился обстоятельствам, утратил способность сопротивляться. И это Виктор,
– Кто он? – спросил я. – Где она с ним познакомилась?
Виктор воззрился на меня в недоумении:
– О чем ты говоришь? Ни с кем она не познакомилась. Это совсем не то, что ты думаешь. Будь так, все было бы много проще…
Он замолчал и беспомощно развел руками. И снова не сумел совладать с собой – но на сей раз это была не слабость, а еле сдерживаемый гнев, бесплодная, бессмысленная ярость человека, который бьется с заведомо превосходящими силами.
– Ее разлучила со мной гора, – сказал он. – Проклятая Богом гора. Монте-Верита. Там есть какая-то секта или тайный орден. Доступ туда навеки закрыт. Я представить себе не мог, что в наши дни такое существует. Понятия не имел. И теперь она у них, на этой чертовой горе… на Монте-Верита.
Я просидел у него в лечебнице до вечера и постепенно выведал всю историю, с начала до конца.
Само путешествие, по его словам, началось благополучно и шло без приключений. В положенный срок они добрались до заранее выбранного отправного пункта – небольшого городка в долине, откуда предполагалось произвести разведку подходов к Монте-Верита. И тут возникли трудности. Места для них были новые, люди казались угрюмыми и недружелюбными. И говорили они на непонятном местном наречии.
– Ничего общего с крестьянами, которые так радушно принимали нас с тобой в прошлые годы, – продолжал Виктор свой рассказ. – Неотесанные, грубые, отсталые, словно из каменного века. По крайней мере, такое производили впечатление. Ты ведь помнишь, местные жители всегда старались нам помочь, находили проводников и так далее. А тут было совсем по-другому. Когда мы с Анной пытались разузнать, с какой стороны легче взойти на Монте-Верита, нам просто-напросто не отвечали. Пялились с дебильным видом и пожимали плечами. Один парень сказал, что проводников у них нет – гора, дескать, дикая, никто туда не ходит.
Виктор перевел дух и взглянул на меня все с тем же отчаянием.
– Вот тут я совершил непростительную ошибку, – снова заговорил он после паузы. – Я должен был понять, что экспедиция не удалась – во всяком случае, в эту конкретную точку, – и предложить изменить маршрут, выбрать что-то другое, поближе к цивилизации, где места более знакомые и где можно рассчитывать на помощь. Но ты же знаешь, как бывает в горах. В тебя словно вселяется упрямый бес, и любое препятствие только раззадоривает. А сама Монте-Верита… – Он вдруг осекся и уставился в пространство, как будто мысленно видел перед собой эту гору. – Ты знаешь, лирические описания не моя сильная сторона. В наших с тобой вылазках я оставался прагматиком, поэтом был ты. Но на сей раз мне предстала совершенная, ни с чем не сравнимая красота. Мы брали вершины и выше, и куда опаснее, но это… это было что-то божественное.
Он помолчал и возобновил свой рассказ:
– Я спросил Анну: «Что будем делать?» И она ответила без колебаний: «Пойдем вперед». Я не стал спорить. Я знал, что она так скажет. Мы оба подпали под власть какого-то колдовства.
Они ушли из долины и начали подъем.
– День выдался как по заказу, –
Говорил он медленно, тихо. И мне пришло в голову, что с Анной наверняка случилась беда, но Виктор вопреки всему отказывается верить в ее смерть. Должно быть, она у него на глазах сорвалась с высоты и разбилась, а он не смог ее спасти. Он вернулся домой один, сломленный горем, и продолжает убеждать себя, что Анна жива и осталась там, на Монте-Верита…
– За час до захода солнца мы добрались до горной деревушки, – продолжал Виктор. – Подъем занял весь день. По моим расчетам, до вершины оставалось примерно часа три ходу. Деревушка небольшая, всего с десяток довольно жалких лачуг. Когда мы поравнялись с первой, случилось нечто непредвиденное.
Он умолк и снова уставился в одну точку.
– Анна шла немного впереди, своим характерным размашистым шагом. Ты ведь помнишь, как она ходит? И тут со стороны пастбища, справа от нас, показались двое или трое мужчин и с ними стайка ребятишек. Днем они пасли коз, а теперь загоняли их домой. Анна подняла руку и помахала им в знак приветствия, но мужчины при виде нее ударились в панику, подхватили детей и разбежались по домам, словно за ними гнались бесы. Я слышал, как двери запирают на засовы, как с грохотом затворяют ставни, и ничего не мог понять. Козы тоже перепугались и разбрелись кто куда.
Виктор сказал, что попробовал было пошутить («Хорошенький прием нам устроили!»), но Анна шутки не оценила. Она растерялась и не могла взять в толк, чем она их так напугала. Виктор подошел к ближайшей лачуге и постучал в дверь.
Им никто не открыл, хотя изнутри доносились шорохи и детский плач. Потеряв терпение, Виктор стал кричать что есть силы. Это возымело действие: ставня на одном окошке приоткрылась, и оттуда выглянул молодой мужчина. Виктор кивнул ему и ободряюще улыбнулся. Тогда мужчина открыл ставню целиком, и Виктор попытался завести с ним разговор. Тот сначала только качал головой, затем, немного подумав, пошел к двери и отодвинул засов. Он стоял на пороге, опасливо озираясь, и смотрел мимо Виктора на Анну. Сердито тряся головой, он что-то говорил, торопливо и очень невнятно, и показывал рукой в сторону Монте-Верита. Затем из полутемной задней комнаты появился старик, опиравшийся на две палки сразу. Он шуганул с дороги перепуганную детвору и подошел к двери. К счастью, он говорил на более или менее понятном языке.
– Кто эта женщина? – спросил он. – Что ей от нас надо?
Виктор объяснил, что Анна его жена, что они пришли из долины и собираются подняться в горы. Они туристы, проводят здесь отпуск и хотели бы устроиться в деревне на ночлег. Виктор сказал, что старик его слушал, но глядел все время на Анну.
– Жена? – переспросил он. – Она не с Монте-Верита?
– Жена, жена, – подтвердил Виктор. – Мы из Англии, приехали походить по горам. Мы раньше здесь не бывали.
Старик повернулся к первому мужчине, и они стали о чем-то шептаться. Затем тот, что помоложе, вернулся в дом, откуда продолжали доноситься голоса. На порог вышла женщина, перепуганная еще больше мужчин: она глядела на Анну и буквально тряслась от страха. Почему-то вид Анны вызывал поголовный ужас.