Птицы небесные. 1-2 части
Шрифт:
Через полчаса из вагончика вышел дежурный офицер, отдал мне справки и приказал пограничникам пропустить нас.
— Идите на досмотр багажа!
Сердце мое похолодело: неужели отберут церковные сосуды, которые подарил мне батюшка, а также те, которые я вез на Псху? Таможенники тщательно обыскали рюкзаки моих товарищей. Подошла моя очередь:
— Старинные иконы, книги везете?
— Нет, только новые для подарков!
— Проходите! — усталым голосом сказал таможенник.
Меня, с огромным рюкзаком, он почему-то не стал обыскивать.
На
— Откуда ты появился? Да еще с такими добрыми хлопцами!
— Из Лавры, матушка! Привез вам гостинцы от отца Кирилла, а также книги и иконы…
На шум пришли дьякон Григорий и, из соседнего дома, послушник с седой бородой.
— Спасибо старцу, что нас не забывает… — прослезилась хозяйка.
Пока она, вытирая концом платка слезы, угощала нас наваристым борщом, дьякон расспрашивал о жизни в России и об отцах Лавры. На наши ответы и на мои рассказы о мытарствах на границе он горестно качал головой:
— Куда же все это катится, Господи?
Матушка отозвалась из кухни, разливая нам компот:
— У нас еще одно горе, батюшка! — Она поставила перед каждым по большой кружке компота. — Отца Тихона ограбили бандиты и избили. Он и так до этого сильно болел, а тут такое искушение…
— А где он сейчас?
— Уехал, родимый, куда-то в Подмосковье… — матушка поманила меня пальцем на кухню. — Сказал, что отец Симон, когда наберется опыта, будет у вас старцем, — прошептала она. — Дай-то Бог… Для старца ты еще совсем молодой!
— Да я об этом и не думаю, матушка… — смущенно ответил я.
— Ну, ты как хочешь, а теперь мы будем у тебя исповедоваться, больше не у кого!
Так неожиданно мне пришлось принять исповедь у этой супружеской четы, которых я любил и благоговейно почитал всю свою жизнь. Вместе с ними исповедовался и их послушник Борис.
Военный грузовой вертолет, срывая кепки с голов встречающих, высадил нас на Псху. Зазевавшуюся пьяненькую старушку ветром укатило в кусты. Разговоры и расспросы в доме Василия Николаевича затянулись до полуночи. Никто не хотел расходиться. Много вопросов было о России и что в ней происходит. Это глубоко волновало местных жителей. Блокада Абхазии со стороны России продолжалась, а граница все сильнее укреплялась. Хотя война закончилась, но бои продолжались в районе Сванетии и на границе Грузии. Войска ООН установили коридор безопасности между Абхазией и Грузией. Прежнего грузинского правителя сместили, и лидером стал оголтелый националист. Население Абхазии жило в постоянном напряжении, люди жаждали новостей и объяснения, почему все происходит так хаотично. Всех пугала обстановка на Северном Кавказе. Утомившись от долгих разговоров, я ушел спать, еще долго слыша снизу восклицания: «Россия, Москва, Тбилиси, Сухуми…»
На следующее утро в доме появился утомленный Валерий:
— Батюшка, что с вами случилось?
На
— Ну что за люди? Целую неделю потерял на той стороне, а пограничники ничего мне не сообщили! Зачем вы им Библию подарили? От нее для них толку не будет… (он был в сильном гневе на российскую погранзаставу) Специально еще раз перейду границу, чтобы насолить начальнику! Кстати, отец Симон, мне из Сухуми привезли настоящую железную печь специально для вас! Прошу, возьмите…
Действительно, моя печь на Грибзе из тонкого кровельного железа давно прогорела, и этот подарок был весьма кстати:
— Спасибо, Валера, всегда буду помнить тебя, а когда буду топить печь, то особенно — с большой благодарностью!
— Она тяжелая, батюшка! — вступил в разговор Василий Николаевич. — Лучше я вам ее на лошади привезу.
Наконец мы двинулись по тропе под восхищенные возгласы восторженных москвичей, впервые попавших в Абхазию. На лугах пестрели ромашки и васильки, зверобой усыпал зеленые лесные поляны. Мраморные скалы, поросшие вечнозеленым самшитом, многократным эхом умножали шум белопенной Бзыби.
Отец Пантелеймон издали заметил наш отряд и поспешил нам навстречу:
— А я уже начал думать, что вы не приедете! На Псху поговаривали, что вас арестовали на границе…
— Слава Богу, не посадили, а ведь запросто могли посадить! — ответил отец Ксенофонт.
Геолог слушал наши рассказы о банде в Буденновске и о нашем повторном задержании с нескрываемым любопытством:
— Чувствовал я, что будут у вас искушения… Все четки истер, пока молился о вас!
— Спасибо, дорогой! — порадовался я молитвенному настрою своего друга.
Выгрузив рюкзаки, мы все вместе стали рассматривать привезенные книги и иконы. Заодно я отдал иноку сэкономленные двести долларов, прошедшие долгое путешествие.
— А почему вы их не потратили? Я же дал деньги на ваши расходы! — удивился отец Пантелеймон.
— Тебе они тоже могут пригодиться, отче! — улыбнулся я. — Кто знает?
На следующий день нас разбудил зычный голос инока:
— Отцы и братья, у нас церковь не достроена, а вы спите! Предлагаю немедленно взяться за работу, пока мы все вместе, потом отоспимся…
После умывания и молитв, захватив веревки, мы отправились к реке в осиновую рощу, где сохли напиленные для церкви бревна. За несколько дней нам удалось перетащить их к нашей строящейся церквушке. Геолог с братом взялись рубить пазы в бревнах, а мы с иеромонахом и кандидатом наук принялись ровнять топорами по шнуру стволы и подгонять их друг к другу. Инок подозвал отца Ксенофонта:
— Отче, иди сюда, научу рубить лапы, тебе это дело пригодится!
В недолгое время иеромонах уже ловко орудовал топором, сидя на возвышающейся стене храма. Отец Пантелеймон, видя, что строительные работы неплохо продвигаются без него, взялся поварить. В честь нашего приезда он испек торт, умудрившись сделать его из галет — остатков «гуманитарной» помощи.