Птицы русского фольклора
Шрифт:
Григорий Полянкер
Секрет долголетия
РОМАН
О жизнерадостном и добром человеке, бывшем
ДВА СЛОВА ОТ АВТОРА
Первая часть романа под названием «Шмая-разбойник» вышла в свет незадолго до Великой Отечественной войны.
Не будем скрывать, — необычное название книги принесло автору немало хлопот, а издателям — тревог и волнений.
Такое название до некоторой степени всколыхнуло любителей детективной и приключенческой литературы. Сурово сдвинули брови отдельные критики — блюстители порядка на литературном поприще, что, мол, за вольности такие? О разбойниках писать? Откуда у нас разбойники взялись?..
Однако, ознакомившись с первыми главами романа и убедившись в том, что ни о каких подлинных разбойниках здесь и речи нет, несколько успокоились.
В самом деле, о подлинных разбойниках в этой книге ничего не сказано. Ни одного слова.
Это история словоохотливого, жизнерадостного человека, который сам не грустит, не скучает и не дает скучать другим, человека, побывавшего, как говорится, на коне и под конем, человека, познавшего немало бед и горя, огорчений и радости…
Среди добрых и пытливых читателей наших оказалось немало таких, которые слегка упрекали автора, почему, мол, он так быстро расстался со своим любимым героем, оставив его на полпути, между небом и землей. Тем более, что в одной из глав романа ясно сказано, что Шмая-разбойник в своих долгих поисках натолкнулся почти на… секрет долголетия, над которым немало ученых и мыслителей невесть сколько веков ломают себе голову. Почему же, в самом деле, герой не обнародовал свой секрет, не раскрыл перед всеми свою заветную тайну?
А ведь известно издавна, что все люди мечтают, жаждут долголетия, все хотят быть молодыми и красивыми, бодрыми и сильными, долгие годы жить и процветать, будь то молодой человек или капризная женщина, пожилая дама или бывалый старик пенсионер…
Вот, собственно, почему мы решили вернуться к нашему старому доброму знакомому. С ним мы столкнулись на военных дорогах, встретились в поверженной фашистской Германии, сидели с ним холодными ночами у солдатских костров, видели его, когда он спешил в родные края к своей семье, близким и друзьям, истосковавшимся по его острому слову, озорной шутке, золотым рукам, привыкшим держать винтовку и топор, молоток и рубанок, лист кровельного железа…
В первые минуты встречи нас поразило то, что он мало изменился, почти что не постарел, если, конечно, не считать нескольких лишних морщин на лице, свежих шрамов от осколков и пуль да еще, пожалуй, густой седины на висках.
Правда, наш добрый знакомый стал несколько сдержаннее, скупее на шутку и остроту. И не мудрено! Сколько горечи пришлось испить за эти годы! Но в остальном он, пожалуй, ей-ей, остался тем же жизнерадостным, веселым собеседником, каким
Мы и теперь изредка встречаемся с ним, с нашим добрым знакомым…
Впрочем, мы, кажется, отвлеклись от главного.
Пора и честь знать. «Два слова от автора» растянулись на две страницы. А ведь впереди нас ждут забавные и грустные встречи с нашим неугомонным, неунывающим знакомым, с его друзьями и товарищами, родными и близкими. Что ж, послушаем, что он нам расскажет.
Вернее, начнем с самого начала, как принято во всех романах…
Часть первая
ШМАЯ-РАЗБОЙНИК
Глава первая
ШМАЯ-РАЗБОЙНИК ПОТРЯСАЕТ МИР
Видали вы когда-нибудь разбойника? Живого, настоящего разбойника?
Если видали, у меня большая к вам просьба: скажите, будьте уж так добры, каков он из себя? Если есть у вас хоть на грош уважения к солдату первой мировой войны, который три года, как один день, провалялся в окопах, заслужил три ранения и два «Георгия», помогал скинуть августейшего нашего царя-батюшку, — откройте секрет: как выглядит разбойник?
Клянусь вам всеми святыми, жизнью жены и детей моих, с тех пор как живу на свете, ни разу не видел настоящего разбойника, хотя самого меня все величают не иначе, как «Шмая-разбойник».
Разбойник Шмая!
Любят люди посмеяться, хоть время нынче суровое. Не до смеха. Только-только выбрались из такой страшной войны. Весь мир еще ходуном ходит. Никто толком не знает, что принесет ему завтрашний день. Кругом бродят разные банды, настоящие разбойники, грабят, убивают. Черт знает что творится! А мои земляки заладили, хоть плачь: Шмая-разбойник и Шмая-разбойник…
Эх, были бы все разбойники похожи на меня, куда легче жилось бы на свете! Настал бы, мне кажется, рай на земле!
Главного разбойника — царя-батюшку — слава всевышнему, убрали. Правда, порядка пока что не видно. Целая орава лютых злодеев со всего света ринулась на Россию. Ну совсем как шакалы, так и норовят побольше кусок урвать! А спросите у нас в местечке — другого разбойника, кроме Шмаи, как будто и нет на свете! Пристали к человеку, весь мир исходившему, к солдату, который на фронтах воевал — от Карпат до Пинских болот, — к мастеровому-кровельщику, столько крыш залатавшему людям, чтоб им на голову не текло, и гогочут, животики надрывают.
Насколько я понимаю, разбойник должен быть долговязым детиной с перекошенной мордой, с воровскими глазищами, косящими из-под лохматого чуба, и если не с револьвером или обрезом, то по крайней мере с ножом за голенищем.
А теперь взгляните на меня. Я, кажется, самый обыкновенный. Рост как рост, и глаза как глаза, такие же, как у всех людей: одни говорят — черные, другие — карие. Чуба не ношу. Каждые две недели стригусь в парикмахерской. Кинжалов и ножей за голенищем не таскаю. С войны, правда, привез домой винтовку, да моя благоверная такой подняла шум, что винтовку эту я тут же отнес воинскому начальнику. Притащил еще шашку, да променял ее у кузнеца на пуд муки и мешок картошки. Дома у меня валяется где-то нож, только тупой, как деревяшка… Вот и судите теперь сами, какой из меня разбойник.