Птицы
Шрифт:
Мальчик не успел ничего предпринять, когда Корвиус вскинул руки и обернулся белой вороной. А затем птица набросилась на него, выбила из руки револьвер. Финч попытался защитить лицо руками, и когти, разорвав рукава, вспороли его кожу. Боль была жуткой. Ворона била его крыльями, клевала и неистово рвала когтями.
Финч попятился и вновь оказался в коридоре. Он вопил и пытался отмахиваться. В какой-то момент ему удалось схватить ворону за крыло обеими руками. Финч дернул. Раздался хруст, но птица, закаркав от боли, забила свободным крылом еще яростнее.
Не осознавая, что делает, Финч вонзил зубы в птичье крыло и сжал их что было сил. Ворона дернулась так яростно, словно пыталась распасться на две части. Она уже не каркала — а жутко, пронзительно орала. Вырвавшись из рук Финча, она извернулась и каким-то невероятным образом отшвырнула его от себя.
На том месте, где только что была ворона, стоял, скрючившись и с трудом опираясь на трость, Горан Корвиус. Его белый костюм был покрыт черной кровью и сажей, сломанная рука висела плетью. На плече кровоточил след от укуса.
Единственный глаз не-птицы пылал яростью. Старик не ожидал отпора, он-то полагал, что с легкостью расправится с каким-то мальчишкой. Но он не был бы успешным интриганом, если бы не делал выводы из своих промахов.
— Этого стоило ожидать, — едва слышно прохрипел Корвиус. — Внук Птицелова… Непредвиденные обстоятельства… Узелки и нити, выбившиеся из плетения…
Финч глядел на этого жуткого старика и не мог разобрать ни слова — голос Одноглазого звучал, как шорох, напоминающий шарканье ногами по полу. Финч вдруг вновь почувствовал себя отсталым. Он совершенно не знал, что делать. Все его мысли сейчас занимали лишь доносящиеся из комнаты крики мадам Клары и вкус… горький вкус крови не-птицы во рту.
Одноглазый одним движением вытащил из трости клинок и небыстро, осторожно двинулся к мальчику. Теперь он был готов к любым неожиданностям.
— Мне будет так приятно это сделать, — сказал Горан Корвиус. — Пока ты жив, искоренение семейства Трогмортона будет не полным. Внук Птицелова… нить, выбившаяся из плетения…
Финч попятился.
— Нет-нет, — угрожающе проговорил Одноглазый. — Ты так просто не уйдешь. Думаешь, что старик слишком немощен, чтобы тебя догнать?
Горан Корвиус поднял клинок и вдруг… отпустил его. Тот просто повис в воздухе рядом с ним. Сунув руку в карман, Одноглазый извлек что-то из него. Он швырнул это «что-то» вперед, и оно мягко покатилось по полу. Когда красный шар стукнулся о башмак Финча, мальчик с удивлением понял, что это обычный клубок шерстяных ниток. Клубок выглядел совершенно безобидным и…
И вдруг все изменилось.
Финч моргнул и застыл. Только что он был в коридоре гостевого крыла, а вот — он уже в совершенно другом месте. Причем в таком, что впору взять и сойти с ума.
Начать с того, что больше это был никакой не коридор. Темно-красные стены, пол, потолки, лампы казались мягкими, шершавыми, и Финч понял, что все кругом связано из нитей.
Мальчик неуверенно шагнул по вязаному, как кофта, полу. Учитывая низкие покатые своды, он предположил, что находится на чердаке или в мансарде. Здесь было тихо, лишь из углов раздавалось едва слышное шуршание — крутились колеса ткацких станков, прядущих все новые и новые нити.
В стене было пробито окно, и Финч выглянул наружу. То, что он увидел в окне, заставило его отшатнуться.
Город, как и все на чердаке, был связан из нитей — улицы, дома, крыши, фонарные столбы…
Что-то коснулось ноги мальчика, он дернулся и опустил взгляд — на него пуговичными глазами смотрело какое-то крошечное существо с нитяными щупальцами.
— Покорми нас, — молящим голоском проговорило оно. — Покорми, покорми нас!
Из-под столов выглядывали глаза-пуговицы других вязаных существ. Шевеля лапками и щупальцами, переваливаясь с ноги на ногу, вязанки трусили головами. Эти странные нелепые куклы были испуганы появлением незнакомого мальчика, но тот не предпринимал никаких попыток навредить им, и они осмелели, рискнули высунуться из укрытий.
— Покорми… покорми нас!
— Отстаньте, — велел Финч. — Как отсюда выбраться? Вы знаете?
— Покорми… ну пожалуйста…
Финч понял, что ничего не добьется от вязаных коротышек, огляделся по сторонам и увидел дверной проем. Осторожно подойдя и выглянув, мальчик обнаружил лишь еще одну комнату — почти идентичную той, в которой находился: ткацкие станки, верстаки, окно, и… еще одна дверь. Он ринулся к ней. Но и за ней его ждало то же самое. Еще один чердак. И повсюду были вездесущие вязаные куклы. Словно коты, они терлись о ноги и молили:
— Покорми нас!
— У меня нет для вас еды! — раздраженно бросил Финч.
— Зато у меня есть, — раздался голос из угла.
Финч замер, глядя на то, как нити в стенах расплетаются, образуя проход, и из него медленно выбирается Одноглазый.
— Мои милые глупые вязанки! — сказал он. — Хозяин дома!
— Покорми… — Они устремились к нему гурьбой. — Покорми нас…
Старик отшвырнул их ногой, после чего засунул руку в стену и вытащил из нее, словно взял с полки в шкафу, свой клинок.
— Конечно, мои милые, только сперва угощу нашего гостя.
Шевеля длинным скрюченным носом, Корвиус двинулся к Финчу.
— Где я?! — закричал мальчик.
Одноглазый окинул взглядом стены и пожал плечами.
— Это мой дом, — сказал он.
— Но как я сюда попал? Этого… этого просто…
Одноглазый подходил все ближе…
— Ну да, — кивнул он. — Этого просто не может быть. Чтобы кто-то вдруг взял и оказался внутри клубка? Нет-нет, это совершенно невозможно.
Финч опешил. О чем говорит этот безумец? Внутри клубка?!
— Ты не сбежишь, как ни старайся, — изрек Одноглазый. — Отсюда для тебя нет выхода.