Птицы
Шрифт:
— Не наглей! — одернул подчиненного мистер Доддж. — Можно только «для Варфоломеуса Додджа».
— Ну вот… — обиженно проворчал Перкинс.
— Так вы не сообщите нашим родителям? — с тревогой уточнил Финч. — Ну что мы… в смысле…
— Нет! — воскликнул мистер Доддж. Перед его глазами вдруг весьма отчетливо встала пугающая картина, как детей наказывают, и они потом рассказывают несравненной мадам Розентодд о том, какой ужасный человек, этот старший констебль Варфоломеус Доддж. — Зачем?! Вы ведь ничего толком и не совершили! К тому же вы — друзья очаровательной мадам Розентодд. Все, что произошло, —
*
Дети понуро шли к дому. Облегчения от освобождения из-под стражи не было.
— Он еще смотрит? — спросила Арабелла.
Финч обернулся и увидел в иллюминаторе лицо младшего констебля Перкинса, с подозрением уставившегося им вслед.
— Да.
— Он — не такой глупый, как Доддж, — заметила Арабелла.
— И это плохо, — сказал Финч.
— Да, плохо.
— Злобная, мерзкая миссис Чаттни! — негодующе воскликнул Финч. — Она знает что-то об исчезновении дедушки. Если сама не принимала во всем участие.
— Но нам она ничего не скажет, — веско заметила Арабелла. — И шпионить за ней дальше опасно. Она очень подозрительная. А еще эта грымза может сделать так, чтобы за тобой приехали клерки из приюта.
Финч хмурился. Арабелла была права. Миссис Чаттни в одночасье стала их злейшим врагом. Она не просто была в сговоре с Человеком в черном, но, вероятно, поняла, что где-то прокололась и детям стало известно о ее делишках. Иначе она не решилась бы явить свое подлинное лицо коварной интриганки и злобной горгульи. При этом мальчик понимал, что миссис Чаттни очень опасный враг: ей известна его тайна, и если он попробует сделать что-то, что ей не понравится, она воспользуется своим преимуществом. Как там это называл дедушка? А, точно! Она, как механик чужих судеб и жизней, сидящий за панелью с подписанными рычагами и в любой момент способный дернуть каждый из них. И как переиграть такого хитроумного, беспринципного взрослого?
— Пока что отложим миссис Чаттни на полку, — решил Финч. — При встрече будем с ней вежливы — сделаем вид, будто ничего не случилось. Но при этом нужно быть очень осторожными — теперь мы знаем, на что она способна. Следуем нашему плану. Нам надо узнать, как зовут Человека в черном. Узнаем — тогда попытаемся его разыскать и разоблачить. Разоблачим его — доберемся и до миссис Чаттни.
— Очень хороший план, — похвалила Арабелла.
— Для нашей… гм… проделки почти ведь все готово, — продолжил Финч и помахал перед носом девочки свертком, который он не забыл подобрать в снегу возле «Фонаря констебля». — Завтра «рыба», как говорит мистер Драммин из двадцатой квартиры, сыграет свою роль, но…
Финч внезапно замолчал.
— Что?
— Я поверить не могу, как все связано.
— Да, все жутко переплелось… — кивнула Арабелла. — Человек в черном, который как-то связан с исчезновением твоего дедушки, как-то связан с миссис Чаттни и еще… еще с дядей Сергиусом! Это все очень похоже на заговор.
— Или на то, что здесь орудует шайка преступников, — предположил Финч.
— Этому Человеку в черном что-то
— Очень-очень знакомое имя… — пробормотал Финч. — Кому же оно принадлежит?
Он силился вспомнить и не мог. Нужное воспоминание было рядом — он чувствовал, но оно ускользало, пряталось от него. Это было весьма неприятное ощущение: как будто пытаешься что-то схватить, тянешься из последних сил, кончики пальцев уже касаются искомого предмета, но в самый ответственный момент они случайно задевают его и отталкивают еще дальше. Это было сродни тому, как пытаться вспомнить сон по пробуждении. Финч шел и злился на себя за свою дырявую, как решето, память.
Арабелла, в свою очередь, прямо в эти секунды мучительно вспоминала о том, что ее папа говорил маме о Гелленкопфе, и испытывала примерно те же эмоции. А еще она злилась из-за того, что ее мама находится во власти зловредного дяди Сергиуса и не может помочь им с Финчем. «Вот бы поскорее избавиться от дяди Сергиуса! — думала она одновременно с тоской и надеждой. — Тогда можно было бы просто спросить у мамы…»
В задумчивом молчании дети подошли к своему дому. Дверь вдруг открылась, и на улицу выкатилась угольно-черная коляска. Следом за ней из подъезда появилась и няня.
— Добрый вечер, мадам Клара! — хором сказали дети.
— Добрый вечер, Финч из двенадцатой квартиры, — ответила мадам Клара. — Добрый вечер, юная мисс.
Няня прокатила коляску мимо детей и направилась куда-то в сторону пустыря.
«Откуда она знает, как меня зовут? — удивился Финч. — Мы ведь с ней раньше только здоровались при встрече!»
И тут он кое-что понял. Вспомнил.
— Это она, — негромко проговорил мальчик, ткнув пальцем в спину мадам Клары. — Это она — мадам Шпигельрабераух.
— Что? — удивилась Арабелла. — С чего ты взял?
— Мне… мне кажется, что она сама мне сказала…
— Но что от нее может понадобиться Человеку в черном? Она же просто няня!
Финч покачал головой:
— Нет, она не просто няня, — сказал он, глядя вслед величественно отдаляющейся мадам Кларе. — Кстати, это очень просто выяснить. Так ли ее зовут. Мы спросим у миссис Поуп. Она должна знать.
— Но она не скажет!
— Еще как скажет, — убежденно сказал мальчик.
Подмигнув Арабелле, Финч открыл дверь. Выждав, пока тепло-решетка сотрет с обуви снег, дети подошли к стойке.
Консьержка читала какой-то журнал из разряда периодических изданий для почтенных леди. Мо лежала на узкой спинке ее стула и заглядывала в журнал, по-видимому, тоже считая себя почтенной леди. Стоило детям подойти, как кошка вскинула свою лысую голову и подозрительно уставилась на сверток в руке мальчика. Тот поспешил убрать его прочь.
— Миссис Поуп! Миссис Поуп! — взволнованно заговорил Финч. — Там только что был человек на улице. Он просил кое-что передать для одного из наших жильцов.