Пугачев Победитель
Шрифт:
Однако почти накануне назначенного отъезда в Москву княжня Агафья Ивановна, которую в доме звали Агатой, внезапно занемогла. Призванный немедленно городской медикус Вильгельм Федорович Шприхворт, осмотрев метавшуюся в жару больную, определил у нее горячку. Больной была пущена кровь, потом началось лечение. Но ни кровопускания, ни лечение не помогали: горячка продолжала держать молодую княжну прикованной к постели. О том, чтобы везти больную девушку в таком состоянии за тридевять земель, не могло быть и речи, и когда продолжавший тревожиться князь заговорил об этой неприятной помехе, в первый раз в жизни тихая и всегда покорная княгиня
— Ежели боишься, то уезжай. Я же своего детища не покину, ибо я—мать.
Так Кургановы остались жить в отведенном в их распоряжение Лихачевым обширном и удобном флигеле, окна которого выходили в пышно разросшийся старый сад.
Молодой князь Петр Иванович, записавшийся в дворянскую дружину, по целым дням не показывался дома: он завел дружбу с офицерами обоих пехотных полков, стоявших в Казани гарнизоном, и все время проводил в их компании. Скучать было решительно некогда. В переполненной сбежавшими из охваченных восстанием местностей дворянскими семьями жизнь била ключом, и молодежь развлекалась на все лады, балы и вечеринки шли беспрерывной чередой. Но и
| дрики не отставали от молодежи: среди них бы- 1(1 мало охотников до танцев, зато все почти сплошь Аыли любителями карточной игры, и эта игра велась ид широкую ногу. Бывали случаи, когда какой-нибудь | и | авший из своего поместья дворянин проигрывал по поместье другому, даже и не подозревая, что VI сдьба сожжена, деревня наполовину выгорела, а | решетные разбрелись или присоединились к пугачевцам.
«Штадт-медикус» Шприхворт бывал в квартире Кургановых каждый день, иной раз даже дважды, 11 oiiij следить за ходом болезни молодой КНЯЖНЫ. Имеете с ним повадился к Кургановым старый друг и приятель Шприхворта, почти восьмидесятилетний Михаил Михайлович Иванцов, называвший себя «натур- филоэофом».
то был еще бодро державшийся, несмотря на свой преклонный возраст, высокий, сухой, как щепка, старт с изрезанным морщинами лицом и багровым,
по у пьяницы, носом, хотя на самом деле пьяни-
||.mi Иванцов никогда не был и пьянство строго осуж- Kiiii, считая его прежде всего прегрешением против
и .шов природы, которую он всегда называл «Ма- iepi.K> всего сущаго, Натурою».
Михаил Михайлович был в Казани едва ли не | 1 i.iм образованным человеком и, во всяком случае,
иммм бывалым, ибо с семнадцатилетнего и до шести- |. пплетнего возраста провел время почти без пере- pi.ma в заграничных странствованиях. Свою долгую и и. м'гкую служебную карьеру он начал еще юношей, iioi ан вместе со своим дальним родственником, знаменитым петровских времен дипломатом графом Тол- I Iмм н Неаполь, где укрывался бежавший от отцов- •' и тяжелой руки царевич Алексей Петрович со t* Кнфросиньюшкой. Позже Михаил Михайлович
пенился одним из ближайших сотрудников Остерма- HII, |ужил при Волынском, случайно уцелел, когда I In рои раздавил Волынского, побывал и в Лиссабоне,
и в Мадриде, и в Риме, и в Палермо, и в Париже, и в Лондоне. Достигши шестидесятилетнего возраста, он вышел в отставку и перебрался доживать свой век в родной город — Казань, где и сделался одной из местных достопримечательностей, а в простом народе прослыл за звездочета и чернокнижника. Такая слава была создана ему тем обстоятельством, что старик, еще в дни странствий за границей пристрастившийся к естественным наукам, устроил над своим скромным домишкой в Кремле астрономическую
Когда Иванцов начал свою работу, то ему казалось, что это дело достаточно простое, но чем больше подвигался его труд, тем более смутной становилась для него основная мысль. А за последние полтора года он и совсем стал сбиваться: все, что творилось вокруг, слишком резко противоречило его выводам. Раньше он установил «двенадцать основоположений благоденствия общества человеческого, государством рекомаго», а теперь выходило так, что если не все, то, во всяком случае, многие из этих «основоположений» никак не уживаются с творящимся в России.
Движение, поднятое на Яике Пугачевым, живейшим образом интересовало Михаила Михайловича, так как в этом движении он легко усматривал многие предвиденные им в «основоположениях» черты. Например, Михаил Михайлович еще во дни Анны Иоаннов- ны и ее любимца Бирона пришел к убеждению, что монархия является совершенно искусственной госу- трственной формой, к тому же, в общем, мешающей народному благоденствию. Естественной или натура аьной формой государственного устройства являет- | н (|юрма республиканская, дающая возможность народу иметь во главе управления выбранных людей, Пользующихся полным и совершенным доверием. То "|>< юятельство, что сии народные правители постав- | по гея самим народом, обеспечивает за ними и всяче- 1 н vk) поддержку со стороны самого народа. К власти попускаются только люди, заслуживающие высокого доверия своими прирожденными добродетелями и вы- г о к ими способностями, а ТЯКЖ6 бескорыстные и глубо- | о понимающие истинные нужды народа. Иначе народ не выдвигал бы их, не отдавал бы власть над собой и их руки, а ежели бы у власти по какой-либо случайное in и оказались лица, не заслуживающие народного доверия, то народ, несомненно, сейчас же отвернулся Оы от них.
И вот Михаил Михайлович жадно собирал все
ведения, касавшиеся пугачевского движения.
То обстоятельство, что возглавлялось это движение простым донским казаком, едва ли умевшим подписы- ил гь свое имя, не смущало старого натур-философа. Книжная мудрость—не единая в мире мудрость. Хри-
юны апостолы были из простых рыбарей и тоже не ннши грамоты. Мало ли имеется в народной среде о. и>й, отличающихся острым умом и удивительными способностями? И мало ли можно найти сущих обор- и среди дворянских сынков, обученных иностранными гувернерами?
По почему же претендующий на российскую императорскую корону вождь народный предается пьянст- ну п безудержному блуду? Значит, он находится во н м о ти своих скотских страстей. А тот, кто не в состо- имип обуздать свои собственные страсти, сможет ли пороться с людскими пороками, отравляющими суще-
м ание общества? Персона, становящаяся во главе
•to I много или малого государства, должна озаботиться мудрым законодательством, как можно ближе подходящим к незыблемым законам Натуры. Но разве истинный мудрец будет пить без просыпу и окружать себя гаремом?