Пугачёвщина. Что это было? К 250?летию пугачевского бунта
Шрифт:
Издание впечатляет невероятным уровнем канцелярской, административной и стилистической работы – вплоть до каллиграфических изысков. Откуда такое мастерство? Когда читаешь оригиналы посланий Салавата Юлаева, написанные по-русски тонкой каллиграфией, грамотно, мощно, политично, то сложно представить себе этого двадцатилетнего башкирского парня за пером. Даже если знаем, что он сын тархана. Тогда кто это писал? Откуда? Кто обучил за полгода (!) канцелярскому языку государственного уровня тогдашнего времени одновременно несколько штабов, говорящих и пишущих на одном языке во всех смыслах?
Далее. Зачем повстанцам
Странно. Для любых повстанцев отражать все свои «победы» и «тонкости» на письме – значит писать на себя донос. Это знали все «вольные» люди во всей истории – вплоть до сегодня! Написал – написал на себя. А тут странная для бандитствующих повстанцев педантичность.
Совершенное умиление вызывает следование приказным жанрам: ордер, проезжая грамота, именной указ, манифест! Да знали ли такие слова сами пугачёвцы? Пахнет серьёзными инструктажами, живыми кураторами и прочее.
Мы очень хорошо относимся к русским людям. Даже если им сносит голову. Но представить невероятную канцелярскую культуру, документную дисциплину, педантичную архивацию – в режиме войны!.. нет. Никак. Казаки вообще не понимали этих «пришлостей». Короче, пахнет тут канцелярской европейской, в частности, немецкой манерой. Если бы мы предполагали создание государства под патронажем Ольденбургов на Урале с целью отколоть его от России – мы действовали бы именно так, а не иначе.
Издание показывает несколько автономных пугачёвских отрядов, которые друг друга никогда не видели, друг друга не знали, но действовали удивительно синхронно на расстоянии сотен вёрст! Причём в этих автономных войсках царил удивительный порядок власти – несмотря на некоторые беспорядки. Вот письмо Белобородова Чигвинцеву от Екатеринбурга, в котором Белобородов отказывает в помощи есаулу Чигвинцеву и требует снять плохого командира на Кунгурском плацдарме. На каком основании? Откуда?
< image l:href="#"/>Фото 3. Письмо атамана Белобородова есаулу Чигвинцеву
Значит основания были. То есть войска были отстроены настолько, что Белобородов, принявший решение присоединиться к Пугачёву только в январе, уже в феврале (!) командует в масштабе огромного фронта (расстояние и насыщенность крепостей и заводов вполне можно было назвать Северным Фронтом!) – от Екатеринбурга до Кунгура! 270 километров – по тем временам это край света, три-четыре дня пути на лошади. Лошадь в те времена главный вид транспорта. Если эти три-четыре дня перевести в автомобиль, то на наши мерки это был фронт в 3 тысячи километров минимум. То есть как от Москвы до Новосибирска.
Фото 4. Проезжая грамота и ордер, выданные атаманом Белобородовым «полковнику» Канкаеву и есаулу Азбаеву
Причём удивительна канцелярская кадровая обойма – количество
Академическое издание по Пугачёву однозначно не только поднимает статус пугачёвщины, но – главное – придает ей легитимность, даёт право на историческую перспективу, то есть надежду на продолжение в какой-то реинкарнации. Издание явно направлено на реабилитацию Пугачёва, потому что на тот момент реальная картина погромов на Урале, которые учинила Пугачёвщина, стала слишком очевидной, особенно после исследований
местных краеведов, и оправдать полный разгром более 50 заводов, двадцати крепостей, убийства и разорение массы простых людей, сокрушение экономики страны на многие миллионы рублей, стало делом сложным. Тогда и подключилась к политике наука, правда с приставкой «псевдо».
Само издание, если бы оно было хотя бы в 1979 году, было бы крайне полезным, но юбилейное, да ещё без должного анализа – стало сомнительным.
А реабилитация Пугачёва уже сыграла роль и в сокрушении СССР. И работает даже сегодня в сознании наших современников. Не мы сказали, что «Пригожин чуть не современный Пугачёв – по духу, по пренебрежению к крови и любви к деньгам». Кто бы как ни думал о Пригожине, пугачёвщина в Пригожине была очевидной. Даже не махновщина, а именно пугачёвщина.
И вот вывод: не пора ли делать научные выводы о неприемлемости академической реабилитации Пугачёва и Пугачёвщины?
§ 1.5. Музейная загадка пугачёвщины
С каждым шагом «на земле» – мы следуем по пути войск Пугачёва – мы открываем всё новые странности всего, что с связано с Пугачёвщиной. Интрига выходит далеко за пределы времени и места самих событий и становится современной.
Приехали в Златоуст, выяснили в музее у специалиста, что Пугачёв в городе был и очень грязно наследил.
Фото 5. Юрий Петрович Окунцов (слева), заслуженный работник культуры РФ, специалист по Пугачёву и пугачёвщине и Андрей Валентинович Болдырев (справа) – рядом с пушкой пугачёвцев
Но через день мы общаемся с человеком, который четырежды был депутатом города Златоуста, Сергеем Костроминым – он полон самой разной информации о городе и с горячностью доказывает, что Пугачёва в городе не было.
– Был Хлопуша! Хлопуша!
– А где тогда прошёл Пугачёв от Чебаркуля?
– Не знаю, но его не было, был Хлопуша!
Откуда такой разрыв в понимании и информации у специалиста и любителя?
И вот возникло интересное состояние советской историографии и музейной практики. На уровне историографии страны Пугачёв – знаменитый освободитель крестьян (до сих пор!), но на уровне городов, в которых он побывал – Пугачёвым не пахнет. Но почему?
Малый город Златоуст требует хороших привлекательных знаменитых фактов, «притягательностей», чтобы удержать людей. И Пугачёв – мировая фигура, признанный вождь крестьян, освободитель – но его в городском обороте нет.