Пуговка
Шрифт:
– Алешка, иди на кухню, отвлеки мою бабушку, мне надо с документами поработать. Скажи, что через десять минут я приду.
Мальчик быстро кивнул и легко поднялся.
– Заговори ее. Ты же умеешь.
Алеша показал Пуговке переплетенные указательный и средний палец и вышел из комнаты.
– Алеша, ты сначала будешь блинчики со сметанкой для аппетита, или яишницу сразу подать? – Бабушка, прищурившись, смотрела на мальчика.
– Баб
Бабушка отвернулась к плите и взяла рукавицей сковородку.
– Можно, можно, – проворчала она. – А эта раскрасавица думает идти есть, или нет? Что она там себе сидит?
– Она там какие-то уроки изучает, – почтительно отозвался мальчик. – Сказала, что скоро придет.
– Знаю я это ваше "скоро", – недовольно закряхтела бабушка. – Шантропа еще та. – Она положила в тарелку глазастый зажаристый блин яичницы с вкраплениями румяных кусочков колбасы. – В наше время мы все же другими были. – Бабушка повысила голос и крикнула в сторону детской. – Мы беспрекословно слушались родителей и всегда вовремя кушать шли!
Бабушка поставила сковороду на газовую плиту.
– Эх.. Да что там говорить. Раньше все другое было. Все… А сейчас что? Ничего! – Она посмотрела в окно выцвевшими глазами. – Как говорит твоя бабушка, Алеша, как были коммунисты, то было что исты, как пришли демократы, то нема чем ср… Эх… – Лицо ее осунулось, заострив скулы. – Ну, кушай, Алеша, ты-то точно ни в чем не виноват… Это все мы… Упустили…
Бабушка оглянулась на дверь и наклонилась перед Алешей, положив локти на стол.
– Алешенька, а ты не знаешь, куда Алена радиоприемник подевала? – вполголоса спросила бабушка.
– Какой радиоприемник?
– Ну, как там его? Океан? Или как? Океан, вроде… Она тебе ничего не говорила?
– Не помню… – Алеша наморщил лоб. – Кажется, нет, ничего.
– Мне самой неудобно у нее спрашивать, понимаешь, – бабушка повела головой. – Но я ведь тоже беспокоюсь… Думаю, чтобы она не побила его. А то вы носитесь, как угорелые. А он все же денег стоил. – Бабушка выпрямилась. – Я у них, – она показала рукой в сторону открытой двери кухни, – не могу спрашивать. Ведь заклюют тотчас! – Она зашептала: – Иногда они бывают ну просто, ну просто невыносимые.
– Кто невыносимые? – Пуговка вошла в кухню.
– Ах, это я так, – бабушка отвернулась к плите и засуетилась с посудой.
– Что она говорила? Она что-то говорила тебе? – Пуговка пристально посмотрела на Алешу.
– Ннет…
– Посмотри мне в глаза, – Пуговка остановилась на зеленом половике, лежащем посреди кухни и подбоченясь, изучала лицо Алеши.
– Ну что ты к нему приципилась? – подала голос бабушка. – Он же, между прочим, в гости к тебе пришел!
Пуговка щелкнула пальцами.
– Ладно, я прощаю вас, дети мои. Мне там еще осталось?
– Осталось, осталось, – бабушка торопливо
Алеша сидел, уронив голову, уши его покраснели.
– А вот н е к о т о р ы м, – медленно произнесла Пуговка, – надо идти уроки делать. Потому что у н е к о т о р ы х завтра трудный день. А если н е к о т о р ы е не помнят, что им говорили об этом еще неделю назад, то это их, н е к о т о р ы х, проблемы. Правда, Алешка?
Мальчик вздрогнул и быстро поднялся с табуретки.
– Да, бабушка Нюра, я пойду уже. – Он быстро подошел к выходу из кухни. – Я захлопну сам! До завтра, Аленка. Пока!
– Я тебе позвоню утром! – крикнула Пуговка ему вслед.
Подхваченная сквозняком дверь громко хлопнула.
Мама выключила телевизор и повернулась к Алеше, чуть шевеля расслабленными пальцами рук.
– Все! Спать пора!
– Там же фильм! Там фильм был! – Алеша соскочил с кресла и бросился мимо мамы к телевизору, силясь достать до заветной кнопки.
– Куда?.. Куда? – Мама перехватила его, сжав за поясницу и приподняв. – По попке захотел?
Алеша заплакал.
– Все. Все-е! – Мама прижала его к груди, натужно дыша. – Ох, и тяжелый ты стал… Завтра утром фильм твой повторят – тогда и досмотришь.
Мальчик плакал, размазывая слезы по лицу и держась одной рукой за мамину шею.
– Нееет… Я завтра с Аленкой гуляяять пойду… Не посмотрю…
Мама опустила мальчика на пол.
– Сейчас же прекрати этот рев! Люди спят уже! – Она посмотрела на круглые часы, висящие на стене. – Боже! Без пятнадцати двенадцать! А ну марш в кровать! Раз-два! – Она легонько хлопнула мальчика по попе, подтолкнув. – Давай, давай…
Алеша, хныкая, пошел в комнату.
– Ты пописял? – спросила идущая сзади мама.
Мальчик резко свернул к туалету, молча включил свет и закрыл за собой дверь.
Мама села на стул, стоящий в коридоре, расставив ноги и смотря на узкую полоску света, пробивающуюся из-за закрытой двери туалета.
Через некоторое время мальчик вышел, поправляя пижаму.
– Руки иди вымой, – сказала мама.
Мальчик зашел в ванную и вымыл руки, наскоро вытерев их полотенцем.
– А теперь – спать, – скомандовала мама.
Мальчик прошел в детскую, отвернул край прохладного, в еще хрустящем свежевыстиранном пододеяльнике толстого пледа, сдвинул расположившегося на подушке кота к стене и лег, заложив руки за голову.
– Ну вот, – мама подошла и нежно погладила мальчика по голове, – улегся наконец-то. И Филя с тобой…
– А можно я хотя бы книжку немного почитаю? – умоляюще попросил Алеша.
– Ты, прямо, как умирающий лебедь, – улыбнулась мама. – Нет! Ни-как-ких ночных бдений! Все, я выключаю свет. – Она подошла к столу, стоящему у окна и выключила настольную лампу. Комната погрузилась в темноту.