Пух и прах
Шрифт:
– А чего там такого было в той коробке? – поинтересовался паренек.
– Ничего! – отрезал Уиллис. – Опиши-ка нам этого мужика. Как он выглядел?
– Да обычно.
– Сколько бы ты дал ему лет?
– Лет тридцать пять… – задумчиво произнес Ла-Бреска, – вроде того.
– Рост? Высокий, низкий, средний?
– Высокий. Я бы сказал, метр восемьдесят. Ну, туда-сюда.
– Телосложение? Полное, худое, среднее?
– С телосложением у него было все в порядке, – одобрительно произнес паренек, – плечи что надо.
– То есть телосложения он плотного?
– Я
– Цвет волос?
– Светлый. Блондин он.
– Усы, борода есть?
– Нет. – Энтони покачал головой.
– Не обратил внимания, какого цвета у него глаза?
– Голубые.
– Шрамы или какие-нибудь другие особые приметы не заметил?
– Нет, – повторил паренек.
– Может, видел у него татуировки?
– Нет.
– А какой у него был голос? – спросил Браун.
– Обычный голос, – пожал плечами Энтони. – Не низкий, не высокий. Обычный, нормальный голос.
– Может, он говорил с акцентом?
– Нет.
– Во что он был одет?
– Коричневое пальто и коричневые перчатки.
– Он был в костюме?
– Что у него там под пальто, я не знаю, – честно признался паренек. – Само собой, на нем были штаны – как без них-то, но какого цвета – я не разглядел. Может, они были частью костюма, может – нет. Не знаю.
– Ладно, хорошо, – махнул рукой Браун. – Шляпа на нем была?
– Шляпы не было.
– А очков?
– И очков тоже.
– Может, ты заметил чего-нибудь особенное?
– Ага, – кивнул Ла-Бреска.
– Что именно?
– У него был слуховой аппарат.
Биржа труда располагалась на углу Эйнсли-авеню и Клинтон-стрит в пяти кварталах к северу от того места, где брала свое начало дорожка, ведущая в парк. В расчете на микроскопический шанс, что мужчина со слуховым аппаратом все еще ждет Ла-Бреску, детективы сели в седан и поехали к бирже труда. Энтони устроился на заднем сиденье, всем своим видом выражая готовность опознать ветерана, в том случае если он все еще там. Ко входу на биржу труда тянулась длинная очередь, хвост которой загибался за угол Клинтон-авеню. Стояли в ней, притопывая ногами, чтобы хоть как-то согреться, крепко сбитые мужчины в рабочих спецовках и кепках. Руки они держали в карманах, а их лица были бледны от холода.
– Думаете, здесь на халяву баксы раздают? – промолвил Ла-Бреска. – Как бы не так! Если тебе нашли работу, изволь им заплатить недельную получку. Впрочем, врать не буду, вакансии здесь отличные. В прошлый раз мне нашли место, на котором я проработал целых восемь месяцев.
– Ветерана отсюда видишь? – перебил его Браун.
– Отсюда не разглядишь. Из машины выйти можно?
– Не вопрос, – кивнул чернокожий детектив.
Машина остановилась у тротуара. Сидевший за рулем Уиллис выбрался из автомобиля первым. Невысокого роста, худой, изящный, он двигался с грацией танцора. Осмотревшись по сторонам холодными, бесстрастными, как у крупье, глазами, он принялся прихлопывать руками в перчатках, дожидаясь, когда из машины выберется Браун. Чернокожий детектив тяжело, словно
– Козырек опустил? – спросил Уиллис.
– Нет, мы же буквально на минуту.
– Лучше опусти. А то оглянуться не успеем, как нам выпишут штраф.
Недовольно заворчав, Браун полез обратно в машину.
– Блин, ну и холодрыга, – поежился Ла-Бреска.
– Это точно, – отозвался Уиллис.
Тем временем Браун опустил солнцезащитный козырек. Оказалось, что к нему резинкой крепится картонка, на которой от руки было написано: «Транспортное средство департамента полиции».
Громко хлопнув дверью, Браун подошел к Уиллису с Ла-Бреской, и они втроем двинулись к очереди. Оба детектива расстегнули пальто.
– Ты его видишь? – спросил Браун у Энтони.
– Пока нет.
Они медленно двинулись вдоль очереди.
– Ну? – вновь подал голос Браун.
– Нет. – Паренек мотнул головой. – Его тут нет.
– Давайте глянем внутри, – предложил Уиллис.
Очередь соискателей тянулась по скрипучей, видавшей виды лестнице к дверям занюханной конторы на втором этаже. В дверь было вставлено матовое стекло, надпись на котором гласила: «Биржа труда „Меридиан”. Работа – наша профессия».
– Видишь его? – спросил Уиллис.
– Нет, – ответил Ла-Бреска.
– Жди здесь! – приказал Хэл, а сам отошел с Брауном на другой конец коридора.
– Что скажешь? – спросил Браун.
– Что мы можем ему предъявить?
– Ничего. – Браун опустил взгляд.
– Вот и я так думаю.
– Может, пустим за ним «хвост»? Как считаешь, оно того стоит? – предложил Уиллис.
– Зависит от того, что решит шеф.
– Почему бы его не спросить?
– Дельная мысль, – кивнул Браун. – Давай займись.
Чернокожий детектив вернулся к Ла-Бреске, а Уиллис, обнаружив чуть дальше по коридору телефон-автомат, тут же позвонил по нему в участок. Лейтенант внимательно выслушал Хэла, после чего спросил:
– Твое мнение о задержанном.
– Я считаю, что он говорит правду.
– То есть ты считаешь, что в очереди и вправду был какой-то мужик со слуховым аппаратом?
– Да.
– Тогда почему он свалил, не дождавшись Ла-Брески? – задал резонный вопрос лейтенант.
– Не знаю, Пит. Просто мне кажется, что Ла-Бреска не при делах.
– Где, ты сказал, он живет?
– Джонсон-стрит, тысяча восемьсот двенадцать.
– Это чья территория? Какого участка?
– Не знаю, – честно признался Уиллис.
– Ладно, сам выясню и звякну им. Может, у них найдется свободный человек для наружки. У нас-то сейчас все глухо – дел непочатый край, – вздохнул лейтенант.
– Так что нам делать с Ла-Бреской? Отпускать?
– Ага, только сперва припугните его чуток – так, на всякий случай. А потом дуйте обратно в участок.
– Ладно.
Уиллис повесил трубку и вернулся к Ла-Бреске с Брауном.
– Все, Энтони, – бросил Хэл, – можешь идти.
– Идти? Куда мне идти? Мне надо снова очередь занимать. Я, между прочим, работу ищу.