Пулеметы русской армии в бою
Шрифт:
Из турельных довольно удачной была установка работавшего на заводе «Лебедев» инженера Л.Д. Колпакова (Колпакова — Мирошниченко) под пулемет «Кольт». 30 сентября 1916 г. УВВФ заказало 109 установок Колпакова. Такая турель ставилась на самолеты «Лебедь-ХП», «Анаде», «Сопвич». Признавалось, что по сравнению с другими она «надежнее, удобнее и лучше во всех отношениях». Однако на январь 1917 г. приняты были всего 23 установки. В апреле 1917 г. Колпаков предложил более совершенную конструкцию в виде вращающейся на 360° «башни» с сиденьем для стрелка, опирающуюся на штангу или роликовый погон. Технический комитет УВВФ 11 апреля 1917 г. указал, что: «Предложенные г-ном Колпаковым пулеметные установки его системы могут быть рекомендованы (предпочтительно тип со штангой) для оборудования на аппаратах типа „Лебедь-12“, „Сопвич“, „Спад“ и т. д., т. е. на бимонопланах со стрелком сзади». Но на постановку производства не оставалось ни средств, ни времени.
Пулеметы «Кольт» на турельных или шкворневых установках ставились на аппараты «Лебедь-ХН», «Спад с кабиной», «Фарман-ХХХ», «Вуазен». Так, на «Лебедь XII» пулемет ставился на турельной
Вместо штатных прицелов пулеметов или простейших приспособлений вроде мушки на фюзеляже постепенно вводились специальные авиационные прицелы — их, правда, тоже постоянно не хватало. Для подвижных установок использовали кольцевые прицелы с флюгер-мушкой. Свой вариант такого прицела («автокорректора») предлагали и французы к пулемету «Льюис». Для неподвижных установок полковник С.А. Ульянин создал весьма удачный коллиматорный прицел с кольцевой сеткой для установки упреждения. Похвального отзыва Отдела изобретений Московского военно-промышленного комитета, а вслед за ним и Н.Е. Жуковского удостоился усовершенствованный коллиматорный прицел прапорщика Ру-бинского и лаборантов Ушакова и Раковского, разработанный «для стрельбы с аэропланов, преимущественно истребителей, по аэропланам». Однако «ни один завод и мастерская за этот заказ не брались», как записал начальник УВВФ 25 октября 1916 г. На отдельных аппаратах «Спад», поставлявшихся из Франции, по запросу ГВТУ ставили оптические прицелы английской системы «Альдис» (кратность Iх, ставился сверху фюзеляжа перед кабиной пилота). Авиационный коллиматорный прицел такого типа был принят на вооружение 4 апреля 1917 г.
К концу войны появилась отечественная модель легкого автоматического оружия, которая вызвала живой интерес боевой авиации и воздухоплавателей. Речь идет о «ручном ружье-пулемете», созданном В.Г. Федоровым в середине 1916 года и названном позднее «автоматом». Но о нем — разговор особый.
Огонь авиационные пулеметы вели обычно штатными винтовочными патронами. Война вызвала к жизни целый ряд специальных патронов. Петроградский патронный завод выпускал к русскому винтовочному патрону зажигательные пули «с углубленным капсюлем для стрельбы по твердым оболочкам» — прежде всего, для поставки в эскадру воздушных кораблей «Илья Муромец». Пуля массой 11 г несла 3 г зажигательного состава (бертолетова соль, тетрил, алюминиевая крошка), предназначалась для стрельбы по «цеппелинам» и по бензобакам аэропланов. Полковник Солонин разработал вариант разрывной пули. Полковник Ульянин, один из ведущих специалистов в области авиации, предложил закупать к «Льюисам» английские «патроны с отмеченной траекторией», т. е. с дымовым трассером пули, но приобрести их в достаточном количестве не удалось. Пытались использовать в авиации и бронебойные пули.
О применении пулеметов с аэропланов можно судить по описанию гвардии штабс-капитаном С.Н. Никольским нескольких боев «Ильи Муромца» в 1916 г. над Галицией:
«25 марта при полете к Монастержиско корабль был атакован тремя „фоккерами“… Вторая атака уже встречена огнем… Первый „фоккер“, нырнувший под корабль, получает в упор обойму из „Мадсена“, пущенную Ушаковым, и падает. В это время второй ранит Ушакова и штабс-капитана Федорова. Ушакова — смертельно, разрывной пулей в верхнюю часть ноги, а штабс-капитана Федорова разрывною же пулей в руку ниже плеча… Верхний пулемет заел. Остается „Льюис“ у Павлика, да Федоров, сбросив бомбы в деревню Барыш, стреляет из „маузера“… Но и „фоккеры“ уже нерешительны. Павлик подбивает второго. Он садится в поле и разбивается. Третий ходит вне выстрелов и наконец отстает окончательно». «27 июля вылетаем… Уже около Плотычей одна из батарей задумала стрелять по нашим окопам. Мы сочли это наглостью и тотчас же накрыли ее из трех пулеметов. Конечно же, сразу же замолчала». Это был далеко не первый случай штурмовых действий тяжелых бомбардировщиков. Так, еще 17 сентября 1915 г. тем же «Муромцем» в ходе полета «обстреляны из пулемета некоторые деревни, занятые противником, а также немецкая тяжелая батарея с пехотными окопами у Чаусена».
Надо признать, что на протяжении всей войны русская ивиация оставалась недостаточно вооруженной. Даже к песне 1917 года авиация не имела должного количества автоматического оружия. Так, на 1 апреля 1917 г. в русской авиации числилось 1069 пулеметов (включая запас), г.е. примерно по одному пулемету на каждый военный самолет. С учетом тяжелых воздушных кораблей с несколькими установками и некоторого количества истребителей с двухпулеметными установками — маловато. Но авиация просто не могла быть вооружена автоматическим оружием лучше, чем вся армия, которой так и не удалось преодолеть общую нехватку пулеметного вооружения.
«ПУШКИ-ПУЛЕМЕТЫ»
Вернемся к автоматическим пушкам системы Максима, или, как их называли в России, «пушкам-пулеметам». Боевое применение 37-мм пушек Максима (прозванных «пом-пом» за характерный звук стрельбы) обеими сторонами во время Англо-бурской войны 1899–1902 гг. привлекло широкое внимание. Гаагская конвенция 1899 года даже оговорила возможность стрельбы разрывными снарядами калибра не менее 37 мм — тут явно проявили себя сообщения о действиях пушек Максима. Основной интерес к «пушкам-пулеметам» проявляла морская артиллерия.
Еще в 1901 году в России на Обухове ком заводе изготовили 37-мм пушку Максима. Пушка снабжалась гидравлическим буфером, холщовой лентой на 50 патронов (позже — на 25) она ставилась на тумбовую установку, снабженную винтовым механизмом вертикального наведения (углы наведения — от —10 до +85°), круговое горизонтальное наведение осуществлялось вручную с помощью приклада. Общая масса 37-мм пушки Максима с установкой и лентой составляла 361 кг. Предлагалось выпускать также 47-мм пушку, разработанную по той же схеме конструктором А.П. Меллером. Однако появление новых эсминцев с новым вооружением заставило вскоре отказаться от использования в «противоминной» артиллерии пушек такого малого калибра. С началом Первой мировой войны интерес к малокалиберным пушкам возобновился и в армии, и на флоте — уже как к средству борьбы с воздушным противником. Согласно принятой тогда классификации это были «орудия специального назначения». Любопытное предложение подал в июле 1915 г. потомственный почетный гражданин Самары Д.И. Голубев — видимо, не зная о существующих пушках-пулеметах, он предлагал «по образцу пулемета… построить пушку желаемого калибра, делающую 300–600 выстрелов в минуту… Снаряды подаваться должны лентой… быть по преимуществу шрапнельные». Ну а ГАУ в ноябре 1915 г. дало Обуховскому сталелитейному заводу подряд на поставку 200 пушек «Максим — Норденфельд» калибра 37 мм «с установками, тележками для перевозки, а также запасными частями». Подряд завод смог сдать только в ноябре 1917 г. Морское ведомство заказало Обуховскому заводу 120 штук 37-мм пушек на тумбовой установке, но начать их сдачу завод смог только в конце 1918 года.
Уже в начале войны России пришлось закупить 40-мм автоматические пушки «Виккерс». Морское ведомство закупало 40-мм пушки «Виккерс» на тумбовых установках типа испытанной на морском полигоне в августе 1914 г. Тяжелая установка массой 409 кг обеспечивала устойчивость при стрельбе, имела механизм вертикального (от —5 до +80°) и горизонтального (360°) наведения. Питание — из ленты на 25 патронов. Патроны снаряжались осколочными снарядами с 8- или 16-секундной дистанционной трубкой. Патроны к пушкам-пулеметам закупались за границей. Так, 30 мая 1916 г. генерал Сапожников сообщал из США: «15 мая из Нью-Йорка в Архангельск отправлен пароход „Царица“ с… 365 ящиками с пулеметами и 351 ящик с 37-мм шрапнелями». А через день из Архангельска сообщали, что из числа уже прибывших грузов в Петроградский склад огнестрельных припасов отправлен «251 ящик патронов для 40-мм пушек», к июлю 1917 г. в Россию поставили по всем заказам 203 000 патронов к 40-мм пушкам «Виккерс», в основном — с 16-секундными трубками. Поручик Шерспобаев разработал для автоматов «Виккерс» и «Максим — Норденфельд» один из первых в мире автоматический установщик трубок.
Уже к концу 1916 года по двадцать 40-мм пушек «Виккерс» состояло на Балтийском и Черноморском флотах. В том же году заказ Морского министерства на 60 пушек-пулеметов «Виккерс» получил Обуховский завод, тумбовые установки к ним должны были делать мастерские Морской крепости Петра Великого. В вооружение крейсера «Аврора» к 1917 году входили одна 40-мм автоматическая пушка «Виккерс» и четыре 7,62-мм пулемета «Максим».
Обуховский завод сдал 12 автоматических пушек в конце мая 1917 г.
Армия начала применение автоматических пушек в самом начале войны — два небронированных грузовика с 37-мм «Максим—Норденфельд» придали 1-й автопулеметной роте (пушки могли вести огонь с машины или с колесного лафета), пушками на тумбовых установках с коробчатым щитом вооружали также бронеавтомобили на шасси «Руссо-Балт» тип «Д». О применении этих бронеавтомобилей можно судить хотя бы по наградным листам полного Георгиевского кавалера старшего комендора 1-го Балтийского флотского экипажа П. Коробкина, служившего в 1-й автопулеметной роте. 21 ноября 1914 г. он в бою под деревней Пабианице, «состоя наводчиком 37-мм пулемета, умело и спокойно управляя своим орудием, нанес с близкого расстояния большие потери неприятелю, чем содействовал успеху пехоты», за что удостоен Георгиевского креста IV степени. Георгий II степени он получил за то, что «в ночь на 18 апреля 1915 года, вызвавшись охотником, огнем своего 37-мм пулемета, подведенного на 400 сажен, сбил неприятельский опорный наблюдательный пункт у д. Бромерж и сжег его». И, наконец, награжден «за то, что в бою 10 июля 1915 года на Пултусской переправе, у д. Хмелево, выдвинувшись под ураганным огнем легкой и тяжелой артиллерии немцев, вперед наших проволочных заграждений со своим 37-мм пулеметом против наступавших цепей противника, отбил в упор несколько яростных атак противника на участок, дав этим возможность нашим войскам этого участка отойти назад и устроиться на новой позиции». Как видим, огонь автоматических пушек «Максима—Норденфельда» там, где они появлялись, играл в бою немаловажную роль.