Пули отливают из ненависти
Шрифт:
– Не боись! – как можно небрежней отмахнулся Глеб. – Я что, по-твоему, кидала какой? Ты лучше «волыну» покажи!
– «Волыну»… – передразнил его Дубинин. – Нахватался там… Вот, смотри!
Осторожно, даже нежно касаясь самыми кончиками толстых пальцев, он развернул тряпку. Тусклая желтая лампочка под потолком отбросила блики на вороненой поверхности затвора пистолета Макарова… Два магазина и картонная коробочка патронов – полный комплект.
– Дай-ка!.. – Глеб протянул руку.
Прапорщик какое-то время колебался. Потом с откровенной неохотой передвинул тряпицу с оружием ближе к гостю.
Тот
Сняв затвор, Глеб заглянул в ствол. Чистый, без нагара… Хотя это еще не является гарантией того, что из оружия не стреляли. А вот края нарезов – не забитые и не затертые, резкие и четкие.
Уже совсем уверенно Глеб протянул руку, взял один из магазинов. Ногтями разорвав картон, обнажил маслянисто блеснувшие золотом патроны. Уверенно, умело набил магазин – пальцы помнили каждое движение, передернул затвор… Патрон плавно скользнул в патронник.
– Сколько? – Глеб небрежно кивнул на стол.
– Двести… – ответил Макар, не отводя глаз от заряженного и готового к бою пистолета.
– Все вместе? – уточнил Глеб.
Прапорщик в ответ лишь кивнул. И сглотнул заполнившую рот слюну.
– Двести пятьдесят, – решил Глеб. И, опережая вопрос, добавил: – Но – потом… Не при валюте я нынче.
На круглом лице Макара появилось выражение смешанной со злостью обиды – нет, ну надо же! Так развели! Несколько секунд он боролся с желанием броситься на Глеба, смять, растоптать и отобрать дорогое оружие. Но посмотрев на слегка покачивающийся в руке старого приятеля ствол и, видимо, вспомнив, где и по какой причине тот отсутствовал последние семь лет, только тяжело, тоскливо вздохнул. Отвернулся, проскрипел недовольно:
– Отдашь-то когда?
– Как только – так сразу! – усмехнулся Глеб.
Сейчас, с оружием в руках, он чувствовал себя намного увереннее. И усталость, и холод, и голод отступили, ушли на задний план. С оружием он – не нищий проситель. Теперь он – сила, с которой нельзя не считаться. А раз так, то все у него будет!
– Может, патрончиков подкинешь? – уже совсем весело поинтересовался Глеб. – А то один «бэка» – маловато будет…
Макар дернулся, хотел сказать что-то такое – злое, резкое, обидное. Но только опять взгляд его упал на пистолет. И вместо этого он пробасил:
– Мало ему… Нету патронов! На войну собрался, что ли?
– Считай, что на войну, – без тени улыбки отозвался Глеб.
Действительно, так оно и было. Этот сволочной мир заслуживал хорошей встряски. Он, Глеб, лишился всего – доброго имени, семьи, жилья, нажитого добра… Осталось только одно желание – отомстить. И если ему плохо, то почему кому-то другому – не важно кому – должно быть хорошо?! Он просто возьмет то, что принадлежит ему по праву. И сейчас, когда у него имеется столь весомый аргумент, как пистолет, сделать это будет проще…
Встав с места, он убрал оружие под одежду и шагнул к выходу:
– Бывай, Саныч!
Дубинин промолчал – только проводил уносящего его достояние Глеба тоскливым и обиженным взглядом…
4
– …А
И эта его фраза окончательно убедила Глеба – с таким свидетелем надо кончать. Сейчас, вот только появится его жена, начнет накрывать на стол… Первую пулю самому Санычу – прости, друг! В сердце, в упор – так тише прозвучит выстрел. Вторую – его жене. Пока там соседи разберутся… Он успеет выйти, сесть в машину и уехать. И пусть ищут. С самим прапорщиком его ничего не связывает. Ну, служили раньше вместе… Почти двадцать лет назад. Сколько воды с той поры утекло? То-то же…
А машина… «Девятка» – на доверенности. Причем обошлась достаточно дешево. И ее можно будет просто бросить…
Со стороны дома послышались шаги. Глеб опустил руку в карман, пальцы привычно легли на рубчатые накладки рукояти, большой палец коснулся «флажка» предохранителя… Патрон в патронник был дослан заранее – теперь, после того, как счет был открыт, Глеб носил оружие только так.
Из-за угла дома вышла женщина. В руках – расписной поднос, уставленный тарелками и тарелочками. Глебу стало смешно – вот как люди встречают свою смерть! Но тут же настроение изменилось – на место бездумного веселья пришла растерянность. За женщиной важно шлепал мальчишка. Шести или семи лет, плотненький, упитанный и солидный до умиления. Уменьшенная копия старшего прапорщика… Пальцы на рукоятке невольно расслабились.
– Твой? – Глеб кивнул головой в сторону мальчишки.
– Мой! – с нескрываемой гордостью ответил Дубинин.
Впрочем, этот вопрос был лишним и даже неуместным. Достаточно было просто поставить рядом Дубинина-младшего и Дубинина-старшего.
– …Юристом будет! – между тем продолжал говорить счастливый отец, с любовью наблюдая за отпрыском. – Как президенты наши. Глядишь, и прорвутся еще Дубинины в самые верха!..
«Может, и прорвутся…» – согласился про себя Глеб, отпуская в кармане рукоятку пистолета.
Он не строил в отношении себя каких-то иллюзий – да, он бандит и убийца. Но только в отличие от тех, с кем он коротал долгие семь лет, у него есть какие-то моральные принципы, нравственные границы, за которые он никогда, ни при каких обстоятельствах не шагнет. Он не причинит вред ребенку. А если кончать с родителями, то придется кончать и с мальчишкой…
Между тем женщина, такая же полная и круглолицая, как и ее супруг, быстро и ловко накрыла на стол, и, подхватив мальца, скрылась за углом дома.
– Ну… – с интонациями киношного генерала начал Дубинин, разливая водку по стопкам.
– Подожди! – довольно резко остановил его Глеб. – Сначала – дело.
Сунув руку в другой карман, он извлек оттуда купюры – двести пятьдесят долларов США. Деньги также были приготовлены загодя – мало ли как могли сложиться обстоятельства… Вот и пригодились.
– Должок! – Зеленоватые бумажки легли на гладко оструганную и любовно отшлифованную столешницу.
– Глебаха, да какие счеты между старыми друзьями!.. – Макар просто-таки лучился радостью и доброжелательностью. Однако деньги со стола смахнул неуловимым взгляду движением. Вот, только что были – и тут же не стало.