Пульс
Шрифт:
Скрестив на груди руки, Феллон прислонилась к раковине.
– Тревор не всегда расстроен, Лив.
– Пф-ф, к черту все, если нет, – усмехнулась Оливия и начала мыть руки. – Он отъявленная стерва. Даже мой папа говорит, что я должна была быть мальчиком в семье. Если б у него не было члена, я бы звала его киской.
Эмили закрыла руками лицо, стараясь сдержать смех.
Губы Феллон изогнулись в медленной улыбке:
– Ну, могу заверить тебя, у него есть член, и он знает, как им пользоваться.
Оливия вытерла руки бумажным полотенцем. Закончив, она скомкала его и запустила в лоб Феллон, попав точно в цель. Оливия фыркнула.
–
Вздохнув, Эмили закатила глаза.
– Достаточно «беременных» шуточек, Лив.
Олиия пожала плечами.
– Ну, это правда. Твой малыш определенно будет симпатичнее. – Замолчав, Оливия сжала губы и посмотрела искоса. – Подождите. Беру слова обратно. Если это отродье козлиной рожи, ты влипла. Это будет весьма уродливый малыш.
В то время, как Феллон стояла с отвисшей челюстью, Эмили возмущенно выдохнула:
– Оливия! Как ты могла сказать такое?
– Эмили, я говорю правду. Особенно когда пьяна. Тебе повезло, если он Гэвина, но если Козлина – отец малыша, я бы подумала отдать его на усыновление. Это целое испытание, в котором сталкиваются Мори Пович и Джерри Спрингер битве за «все или ничего», чья драма круче. Серьезно, я люблю тебя. Но честно, я содрогаюсь при мысли о том, на кого он будет похож.
Эмили схватили со стола сумочку и помчалась мимо Оливии.
Оливия схватила её за руку.
– Подожди! Эмили, прости. В качестве представителя защиты Диллана, а ты знаешь, я никогда его не защищала, по-прежнему считаю неправильным, что вы с Гэвином не говорите ему о твоей беременности, пока ты не выяснила чей это ребенок. Не секрет, что я не его фанатка, но он может быть отцом. В дальнейшем, если ты не скажешь ему, а он отец, плохо будет тебе.
Эмили сделала медленный, глубокий вдох в попытке успокоить нервы.
– Знаешь что, Оливия? Ты пьяна. За последние тридцать секунд ты назвала моего ребенка отродьем, сказала, что он будет уродливым, и предложила усыновление. Еще ты высказала свое ненужное мнение о том, как поступать нам с Гэвином: говорить Диллану или нет. Если бы ты не была пьяна, то помнила бы причины, почему Гэвин не хочет говорить ему. Ты бы также помнила, почему я согласна с ним. Теперь, если ты меня извинишь, подруга, я ухожу. Ты можешь продолжать и позвонить мне завтра после того, как проснешься с ужасной головной болью.
Эмили вышла из туалета с чувством обиды, смятения и обжегшаяся тем, что должно было быть веселой ночью с близкими друзьями. Перемены, в разных очертаниях и формах, становились нормой. Она только надеялась, что они не отнимут у них с Гэвином людей, которым они дороги.
Людей, которые, она надеялась, всё ещё дороги им.
Глава 12
Украденное дыхание
Сидя с «Нью-Йорк Таймс» в одной руке и бутылкой воды в другой, Гэвин вздрогнул от того, как его размышления были грубо прерваны звуком дверного звонка, прорезавшего воздух. Он поставил воду на край стола, встал с кушетки и посмотрел на свои часы. Он никого не ждал и был абсолютно уверен, Эмили тоже. Когда открыл дверь и увидел в холле Тревора, он был шокирован.
– Привет, братишка, – Тревор пробежал рукой по волосам. –
Гэвин безразлично пожал плечами, разворачиваясь в сторону кухни. Он слышал, как Тревор закрыл за собой дверь и занял место на барном стуле.
Потерев заднюю часть шеи, Тревор обошел кухонный островок и откашлялся:
– Неподходящее время? Ты как будто собираешься куда-то идти.
– Мы с Эмили едем на ужин к моим родителям, – ответил Гэвин с холодным безразличием, которое и не собирался скрывать.
– Оу, – Тревор замолчал и огляделся вокруг. С шумом выдохнув, он снова посмотрел на Гэвина, его беспокойство становилось осязаемым. – Передавай им привет.
Гэвин скрестил на груди руки и кивнул, задаваясь вопросом, когда же он перейдет к делу.
Пристально глядя на Гэвина, Тревор покачал головой:
– Мне жаль, мужик. Ты прав. Я должен был примчаться и дать тебе знать. Я чертовски много лажал всё это время. Это завершающая длинный список вещь, что я должен был сделать по-другому. – Глухой, низкий тембр его голоса звучал небрежно, устало и смиренно. – Я должен был быть на твоей стороне с самого начала, с той секунды, как ты сказал мне, что нуждаешься в Эмили, вплоть до того момента, когда хренов кретин замахнулся на тебя. Я не знаю, что ещё сказать, кроме того, что если ты со мной никогда больше не заговоришь, я пойму, почему.
Глядя, как его друг вспотел, пытаясь всё исправить, Гэвин размышлял о том разговоре, что состоялся у них с Эмили прошлой ночью. Она буквально загнала его в угол, использовав против него его же собственные слова, сказанные в Калифорнии. Она напомнила, как он сказал, что ей нужно простить маму за все её неверные поступки, и в их случае это же относится к Тревору. «Прости быстро и забудь ещё быстрее» – её точные слова. И хотя он чувствовал, что Тревор сделал и без того поганую ситуацию еще хуже, и Гэвин по-прежнему боролся с ощущением предательства, он знал, что затаенная неприязнь к нему ничего хорошего никому не принесет. Его друг поднял белый флаг, и Гэвин должен с этим считаться. А ещё угрозы Эмили надрать ему задницу возымели эффект. Стараясь скрыть обиду в своих глазах, Гэвин смотрел на Тревора какое-то время перед тем как протянуть ему руку в знак примирения.
Сделав глубокий, неуверенный вдох и выдохнув, Тревор сжал руку Гэвина в твердом пожатии.
– Спасибо, братишка. – сглотнул он. – Я очень ценю, что ты не бросаешь нашу дружбу. Это многое значит.
Положив руку на спинку соседнего стула, Гэвин закатил глаза, губы изогнулись в улыбке.
– Заканчивай с этим сентиментальным дерьмом. Еще немного и мне придется купить тебе корсет.
Тревор покачал головой и усмехнулся. Спустя секунду улыбка угасла, выражение лица стало серьезным:
– Так как ты со всем этим справляешься? Похоже, это чертовски тяжело для вас обоих.
– Ага. Это не то, чего я или Эмили ожидали. Но мы справимся. – Гэвин вскочил со стула и достал из бара бутылку виски. Выставил её, показывая Тревору, который кивнул. Бросив в стаканы кубики льда, и наполнив их, он занял место прямо напротив Тревора. – Я люблю её, и это всё, что имеет значение.
Тревор кивнул:
– Что думают твои родители?
– Знает только папа, – ответил Гэвин, залпом выпив свой виски. Покручивая пустой стакан, он с минуту смотрел на Тревора. Гэвин старался отгородиться не только от звука побрякивающего о стенки стакана льда, но и от реакции его матери, когда они скажут ей сегодня вечером. – Это тема ужина.