Пуля для адвоката
Шрифт:
Босх покачал головой.
— Я не собираюсь тратить время на беседы с Эллиотом. Он действовал через своего адвоката и всегда может прикрыться юридической тайной. Но для вас это урок, адвокат.
— В каком смысле?
— Убили не его, а адвоката. Подумайте об этом. Иногда возникает такое чувство, когда затылок начинает холодеть и по спине бегают мурашки. Когда не просто ходишь, а ходишь и оглядываешься. Потому что знаешь, что тебя могут убить.
Я улыбнулся.
— Ах вот вы о чем. А я считал, вы говорите про чувство человека, которому вешают лапшу на уши.
— Я говорю вам правду.
— Бросьте, вы уже второй день играете
Я встал и жестом указал на дверь. Босх тоже встал, но остался у стола.
— Не дайте себя одурачить, Холлер. И не сделайте ошибки.
— Спасибо за совет.
Босх повернулся и двинулся к выходу. Неожиданно он остановился и шагнул назад, вынув что-то из внутреннего кармана.
Это была фотография. Он положил ее на стол.
— Узнаете этого человека?
Я взглянул на фото. Снимок, сделанный видеокамерой. На нем запечатлен мужчина, выходящий из дверей какого-то здания.
— Это главный вход в Юридический центр?
— Вы узнаете или нет?
Снимок был сделан издалека и сильно увеличен, поэтому картинка выглядела мутной и зернистой. Мужчина на фотографии походил на латиноамериканца. Смуглый, с темными волосами и усами в стиле Панчо Вильи, вроде тех, что носил Циско. В панаме, кожаной куртке и рубашке без галстука. Вглядевшись в снимок, я понял, что он вырезан из записи с камеры наблюдения. На выходе у мужчины распахнулась куртка. За поясом торчало что-то похожее на рукоятку пистолета.
— Это оружие? Он убийца?
— Черт возьми, вы что, не можете просто ответить на вопрос? Вы знаете парня?
— Нет, не знаю, детектив. Довольны?
— Вы опять задали вопрос.
— Простите.
— Уверены, что никогда не видели его раньше?
— Не на сто процентов. Фото могло быть и получше. Откуда оно?
— С уличной камеры на углу Бродвея и Второй. Она движется взад-вперед, так что парень промелькнул всего на пару секунд.
В последние годы на улицах появилось много камер. Главные магистрали вроде Голливудского бульвара уже просматривались целиком. На очереди был Бродвей. Днем там всегда не протолкнуться из-за пешеходов и машин. Там же чаще всего проходили всевозможные марши протеста.
— Что ж, это лучше, чем ничего. По-вашему, усы и волосы настоящие?
— Давайте я стану задавать вопросы. Он может быть одним из ваших новых клиентов?
— Я виделся еще не со всеми. Оставьте фото, я покажу его Рен Уильямс. Она лучше меня знает их в лицо.
Босх протянул руку и забрал снимок.
— Это единственный экземпляр. Когда она придет?
— Примерно через час.
— Тогда я подойду попозже. А пока — берегите себя, адвокат.
Он в шутку ткнул меня пальцем, изобразив ствол пистолета, вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Я остался сидеть в кресле, глядя в пол и размышляя над его словами. Мне чудилось, будто Босх вот-вот вернется и обрушит на меня новую порцию предупреждений и угроз.
Но когда дверь отворилась, на пороге появилась Лорна:
— Я встретила детектива.
— Да, он был здесь.
— Чего хотел?
— Напугать меня.
— Ему удалось?
22
Лорна собиралась снова устроить совещание и рассказать о том, что произошло вчера днем, пока я находился в Малибу
— Где Циско?
— Сейчас будет. Он встал спозаранку и решил перед работой съездить к одному осведомителю.
— Он позавтракал?
— Во всяком случае, не со мной.
— Хорошо, когда появится, мы отправимся в «Дайнинг-кар» и позавтракаем. Там все и обсудим.
— Но я уже поела.
— Отлично, тогда мы станем есть, а ты говорить.
Лорна состроила недовольную гримасу, но вышла из комнаты и оставила меня в покое. Я встал с кресла и начал расхаживать по кабинету, сунув руки в карманы и пытаясь осмыслить все, что сообщил мне Босх.
По словам детектива, Джерри Винсент дал огромную взятку какому-то неустановленному лицу или нескольким лицам. Поскольку деньги он взял из аванса Эллиота, значит, между подкупом и делом Уолтера существовала связь. Винсент вполне мог использовать деньги Эллиота, чтобы расплатиться по своим долгам или подмаслить нужных людей по каким-нибудь другим делам. Например, он просто проигрался в карты. В любом случае Винсент взял со счета сто тысяч долларов и потратил для неизвестных целей, да еще и попытался это скрыть.
Важно понять, когда он снял деньги и как это связано с его гибелью. Босх сказал, что деньги исчезли пять месяцев назад, а убийство произошло позавчера ночью, за неделю до начала судебного процесса над Эллиотом. Опять же ничего определенного. Слишком большой временной разрыв между утечкой денег и убийством. На мой взгляд, это ставило под сомнение какую бы то ни было связь между двумя событиями.
Однако я не мог отбросить данную гипотезу, хотя бы потому, что тут замешан Эллиот. Профильтровав факты сквозь информацию, полученную от Босха, я стал по-иному смотреть на своего клиента и в какой-то степени на самого себя. Склоняться к мысли, что громогласные заявления Эллиота о своей невиновности, вероятно, опираются на его уверенность в том, что все уже оплачено и куплено. Его нежелание затягивать процесс могло объясняться тем, что взятка уже дана и ее нужно скорее отработать. А странная легкость, с какой он согласился на мое участие в процессе, даже не попытавшись навести справки, вызвана той же спешкой. Это не имело отношения к моим талантам и способностям юриста. Я не произвел на него никакого впечатления. Просто первым попался под руку. Я был случайным адвокатом, которого следовало вставить в уже разработанную схему. В каком-то смысле я подходил для этого лучше других. Адвокат, выскочивший откуда ни возьмись. Долго просидевший без работы и изголодавшийся по делам. Такого можно взять, стряхнуть пыль и поставить в строй, не опасаясь вопросов.
Шок, который я испытал при этом открытии, напомнил мне мою первую ночь в реабилитационном центре. Я понимал, что болезненный опыт пойдет на пользу. Меня втянули в непонятную игру, но по крайней мере теперь я знал, что идет игра. А это уже плюс. Значит, можно начинать играть по-своему.
Причина, по которой Эллиот не хотел откладывать процесс, стала наконец ясна. Он заключил сделку. Заплатил за определенную услугу, связанную с графиком судебных слушаний. Отсюда возникал естественный вопрос: почему? Почему так важно, чтобы суд начался вовремя? Ответа я пока не знал, но собирался найти.