Пуля для любимого
Шрифт:
Настя с детства усвоила, что если мать говорит с ней таким тоном, то не стоит ей перечить — все равно будет так, как она скажет.
Елена Павловна подождала немного и продолжала:
— К Поляковым вы, что ли, жить пойдете? Так ведь Алевтина тебя заездит, ты сама прекрасно знаешь. Так что не психуй. Я тебе все это не потому говорила, что не хочу, чтобы вы сюда переехали, а для того, чтобы вы подумали немного, как дальше жить. Не хочет Игорь учиться — его дело, я в ваши дела лезть не собираюсь. Просто тебе сказала то, что думаю, вот и все.
Насте стало стыдно за
— Ну прости, мамуля, я глупость сморозила.
— Вот то-то и оно. Ты доел, Никуша? Ну, иди в комнату, там твои машинки тебя дожидаются, уже соскучились. Иди, поиграй.
Никита сполз с коленей бабушки и деловито затопал в комнату к своим игрушкам, которые Елена Павловна специально не давала ему забирать с собой. Сама же налила себе еще чаю и как ни в чем не бывало спросила у дочери:
— А что ж ты сладкие-то пирожки так и не попробовала? Давай-ка ешь, а то от тебя одни глаза остались.
— Так сейчас модно, — отшутилась Настя, принимаясь за пирожки.
— Так вот, дочка, что я сказать-то тебе хотела. Бабка Варя ведь совсем плохая стала, я письмо от нее позавчера получила.
— Что такое? Она ведь вроде ничего себя чувствовала последнее время.
— Давление скачет. Пишет, голова кружится постоянно, два раза в обморок падала. Я, Настя, хочу на месяц-другой к ней поехать, а то и на полгодика. Поживу в Поповке, огородом займусь, дом в порядок приведу, а то там развалится все. Я теперь человек свободный, пенсию и там могу получать, а там деньги и тратить особо не на что. И вам подмога будет, картошки на зиму плохо ли запасти, и за бабкой присмотрю.
— Ой, мам, а может, лучше бабку Варю сюда, в город, привезти, в больницу на обследование положить или еще что?
— Да разве она поедет? Упрямая же, не уговоришь се. Нет, дочка, поеду-ка я к ней. Вот тебе и все проблемы решены. Живите здесь, а я пока в Поповке поживу, молочка парного попью.
— Это что же получается — мы тебя из собственного дома выживаем? — смущенно спросила Настя.
— Вот глупенькая, — усмехнулась мать, — как раз хорошо получается — есть на кого квартиру оставить. И не городи глупостей. Я послезавтра и поеду, нечего тянуть, и вы перебирайтесь.
И вот теперь, глотая слезы, Настя стояла посреди комнаты с Никиткиной подушкой в руках. Да что же это такое, в самом-то деле?! Она делает все, что может, работает на двух работах, они, в конце концов, живут сейчас в квартире ее матери, а та, которая принадлежит Насте, заложена ради того, чтобы у Игоря были деньги на его проклятый магазин! А он устраивает ей эти истерики из-за куска колбасы! Опять началось все сначала — нехватка денег, скрытность Игоря, его поздние возвращения домой. Она даже не знает, что там творится у него в магазине и скоро ли снова можно будет переехать в свою квартиру. Прошло уже почти полгода с того времени, как Игорь продлил этот кредит, пора уже его возвращать, а может ли он это сделать, и не придется ли снова его продлевать?
Настя твердо решила прямо сейчас пойти и спросить об этом у мужа. Но тут хлопнула дверь — Игорь ушел, не попрощавшись с ней. Уже не в первый раз. Нет, нельзя на него обижаться, он много работает, старается для семьи денег заработать, устает, нервничает. Нужно успокоиться и собрать Никитку в садик. Сегодня она заберет его пораньше — тренировка назначена
А завтра ей идти на работу в этот самый садик. Очень удачно получилось, что удалось устроиться так, что Никита был в том же садике, все-таки побольше на глазах, под ее собственным присмотром. Хоть он и хорошо сейчас себя чувствует, но нельзя забывать о том, что за ним нужен глаз да глаз, чтобы не перенапрягался. Впрочем, Наташе вполне можно доверять. Насте повезло — в садике работала очень приятная девочка, приблизительно ее ровесница, и Настя с Наташей сразу подружились. Настя вообще-то редко так быстро сходилась с людьми, была довольно замкнутой, но с Наташкой было так легко, как будто она знала ее давным-давно. И Никитке она сразу понравилась, а для Насти это было серьезным критерием ее отношения к людям. В те дни, когда она сама в садике не работала, Наташа вполне справлялась с ее упрямым чадом. Надо бы сегодня напечь печенья, Никитку с Игорем побаловать и завтра с собой в садик захватить для Наташи. Она сладкоежка и всегда приходит в восторг, когда Настя приносит с собой что-нибудь вкусненькое, а сама учиться печь наотрез отказывается. Говорит, что самой печь неинтересно.
Настя улыбнулась и отправилась на кухню, откуда уже послышался нетерпеливый голосок сына:
— Мам, ты где?
— Иду, Никуша, иду! Подожди минутку, сынок, сейчас завтракать будем.
Покормив сына, Настя стала собирать его в садик. Он уже стоял в свитере и теплых брючках, когда внезапно раздался телефонный звонок. Господи, кому это так не вовремя приспичило?
Она с досадой сняла трубку. Женский голос, назвавший ее по имени, сначала показался ей незнакомым.
— Кто это?
— Нехорошо одноклассниц не узнавать! Это Лена.
Ах да — это же действительно немного хрипловатый голос Ленки Шепитько. Или она уже Гусева? Они с Ленкой по старой памяти перезванивались, но довольно редко. В последний раз Ленка звонила с полгода назад.
— А я тебе звонила, звонила, никто к телефону не подходит, решила сюда звякнуть, у твоей мамы узнать, куда ты подевалась, — трещала Ленка, совершенно не заботясь о том, слушают ее или нет.
— Да, мы пока у мамы живем, — сдержанно ответила Настя, не вдаваясь в подробности.
— Вы все, что ли?
— Что за дурацкий вопрос! — возмутилась Настя. — Естественно, все.
— А-а-а, — протянула Шепитько. — А я подумала...
Насте стало как-то не по себе от ее многозначительного тона. С чего это Ленка задает такие странные вопросы?
— И что же ты подумала? — осведомилась она как можно более равнодушным тоном.
— Нет, так... Ты знаешь, я вчера Елагину видела, она замуж вышла, представляешь?
— Представляю. А что особенного-то? Ты, кстати, еще Гусевой не стала?
— Нет пока, — хихикнула Ленка. — Это у нас на лето запланировано. Так вот Елагина мне и говорит...
— Да ну ее! — прервала Настя бывшую одноклассницу. — Ты лучше мне скажи, что ты такое подумала.
— А что я подумала? — то ли не поняла Ленка, то ли не захотела отвечать.