Пуля для солиста
Шрифт:
– Чтобы Мадонну увидеть? – усмехнулся Костик.
– А еще лучше тебя с Мадонной. На балкон с ней выйдешь. Без трусов… Вот будет бомба!.. Мадонну мы тебе найдем. Не настоящую, конечно. Я тут один бордель знаю. Кого там только нет, и Мэрилин Монро, и Шарон Стоун, и Клава Шиферная. Ну и Мадонна, понятное дело. Пластическая операция – великое дело…
– Может, хватит? В ушах звенит от твоего трепа…
– Ты прав, Константин. Не здесь надо трепаться. А в прессе…
– Ты лучше скажи, когда первая прокрутка будет?
– Завтра,
– Вот тебе и здрасьте… Тебе что-то не нравится?
– Песни не слабые, это да. Слушать можно. Но твой имидж ни в какие ворота не лезет. Этакий типчик интеллигентной наружности. «А ля Дима Маликов»…
– А чем тебе Маликов не нравится?
– Ну ты же не Маликов. Он-то себя давно сделал. Его народ принимает таким как он есть… А ты вроде как заново все начинаешь. Тебе на сцену не выходить, тебе на нее вламываться надо. С шумом, треском, с всклокоченными волосами. Можно даже с подбитым глазом… Ну это, понятно, образно…
– Ничего ты не понимаешь, – обиделся Костик. – Не понимаешь, поэтому молчи…
– Хозяин-барин, – пожал плечами Герман. – Но потом не говори, что я молчал как рыба. Я предупреждал…
Видеоклип с первой песней прокрутили несколько раз. Костик внимательно наблюдал за реакцией прессы, особенно «желтой». Но в ответ тишина. Он нарочно часто прохаживался по улицам. Присматривался к людям. Узнают или нет. Не узнавали…
После второго клипа появилась первая заметка. Слащавенький журналист, слащавенькая ода его слащавенькому таланту. Сухо, пресно. Все равно что легкая рябь над водной гладью. А Костику нужен был настоящий шторм.
В верхних строчках хит-парадов он себя не наблюдал. Да что там верхние, его и в нижних не было. Будто никто и не заметил его второго рождения.
Правда, на улице один раз к нему подбежала девчонка и попросила расписаться на каком-то клочке бумаги. Хорошо, если бы он дал автограф на обложке диска или аудиокассеты. Но ни того, ни другого в продаже еще не наблюдалось.
– Мы должны раскрутиться, – сказал Герман. – Чем сильней раскрутимся, тем дороже продадим альбом…
Но пока от фирм грамзаписи не поступало никаких предложений.
– Говорил я тебе, давай скандальчик какой-нибудь устроим, – сокрушался Герман.
– Настоящий талант пробьется сам…
– Ну, ну…
Первое предложение от студии «Союз» поступило после выхода в свет третьего клипа. Всего десять тысяч долларов за альбом.
– У них там что, шифер с крыш послетал! – возмущался Герман.
– Потерпи, не скоро сказка сказывалась…
– Кстати, насчет сказок. Ты чем вечерами занимаешься? Тебе что, кто-то сказки на ночь читает?..
– Нет…
– Так какого хрена ты дома сидишь?.. Тебе активный образ жизни нужен. По ночным клубам тусоваться, рядом со «звездами» тереться, как будто ты при делах. На скандальчик
– А вот скандальчики – это не по моей части. И вообще, никуда я ходить не хочу…
– А зря…
Ровно через неделю Герман уже не просил, а заставлял Костика явиться в ночной клуб.
– Ты не поверишь, – он чуть не прыгал от радости. – Тебя в «Орландо» пригласили… Целых две песни… Это же уровень…
– Уровень, – кивнул Костик. – И не самый высокий… Дай время, мы с тобой взлетим еще выше…
– Меньше мечтай, больше делай… Я тобой займусь…
Костик старался, выбивался из сил. Дергался на сцене, как заправской танцор. Это его Герман поднатаскал. Целую неделю над ним изгалялся. Вроде ничего получалось. Только устал Костик жутко. Хорошо, связки голосовые рвать не пришлось – «фанера» крутилась. Иначе давно бы и с ритма и с дыхания сбился.
Он старался. Но публика не очень-то обращала на него внимание. Вялая реакция. Не умеет он заводить толпу…
– Ничего, лиха беда начало, – увещевал Костика Герман. – Первый блин комом. Будут и над нами шары летать…
Они сидели вдвоем за столиком. Вокруг веселился народ. Но к ним никто не подходил, никто не пытался подсесть. Никто не замечал Костика.
– Ой, это что-то! – вдруг разволновался Герман.
К их столику развязной походкой подходило нечто. Размалеванная, разряженная девчонка. Прическа «а ля взрыв на макаронной фабрике», толстый слой штукатурки на довольно симпатичном личике, какой-то балахон на ней, всеми цветами переливается. Длинные, чуть полноватые ноги открыты по всей длине. Ортопедическая обувь. Стиль – «я упала с самосвала, тормозила головой»…
Пугало. Но довольно симпатичное.
– Привет, мальчики! – небрежно поздоровалась она.
И без всякого приглашения бухнулась на свободное место. Достала из сумочки «беломорину», закурила. Ноздри защекотал приятный запах конопли. Она что, совсем обалдела?
– Привет, Динка!.. На тягу не оставишь?..
Оказывается, Герман знал это чудо-юдо.
– Легко!..
– А как насчет потрахаться?
– Пошел ты! – скривилась она. – Сам себя трахни, придурок!..
Вульгарный вопрос – вульгарный ответ. Эта девочка наверняка с самого рождения без комплексов.
– А как тебе Константин? – перевел на него стрелки Герман.
Впрочем, девчонка уже и без того облизывалась на Костика.
– Костя Перевалов, ах! – на сексуально-нахальном придыхании пропела она. – Костя Перевалов, ох!..
Она перетянулась через стол и коснулась пальчиком его щеки.
– Костя Перевалов, я с вас тащусь!..
Костик не выдержал. И отбросил ее от себя. Совсем оборзела пташечка!..
– Ох! Ох! Ох! – покачала она головой и показала ему язык. – Какие мы щепетильные!.. Мальчики, я сейчас вернусь. Вы уж не скучайте без меня…