Пуля для звезды. (Пуля для звезды. Киноманьяк. Я должен был ее убить. Хотите стать вдовой?)
Шрифт:
Я тоже решил, как только все останется позади, продать квартиру, а до того времени пожить в другом месте, возможно, в нашем клубе, где всегда были свободны несколько комнат.
Правда, на тот вечер о моем пристанище позаботился Гораций. Они с женой пригласили меня на ужин и предложили остаться на ночь. У меня, в сущности, не было никакого желания идти к ним, но я не нашел правдоподобного повода для отказа. Кроме того, мне следовало быть очень осторожным в отношениях с Горацием, ведь он был не только моим шефом, но и очень близким
Ну, тут я оказался слишком оптимистичным.
Выяснилось, что приглашая меня, Гораций имел в виду нечто большее, чем обычное гостеприимство.
Ужин закончился, и мы сидели одни за ликером в его кабинете, когда он задал мне откровенный и совершенно неожиданный вопрос.
— Джефф, не намекала ли Эллен тебе в последнее время, что хочет изменить свое завещание?
Я сидел в низком клубном кресле, и когда этот вопрос как бы из пустоты дошел до меня, чуть было не выронил рюмку. Я попытался скрыть свою реакцию, отставив рюмку, но тем самым только ухудшил положение, так как наполовину расплескал ее содержимое.
— Проклятие, — буркнул я чуть слышно.
— Сожалею, Джефф, — сказал Гораций. — Пожалуй, для тебя это несколько неожиданно. Я в самом деле не хотел этого. — В его голосе звучало извинение, но я чувствовал, что он с интересом наблюдает за мной.
Я быстро достал носовой платок и вытер стол.
«Возьми себя в руки, парень, — призывал я себя. — Теперь только не нервничать». И громко заявил:
— Прошу меня извинить, Гораций, я весь день такой рассеянный. Боюсь, что ужасы прошедших дней и постоянная бессонница берут свое. Но так не может продолжаться. Мне нужно взять себя в руки. Я должен делать свое дело.
— Конечно, — понимающе кивнул он. — А мне следует быть более внимательным, учту на будущее. Просто это с пятницы не выходит у меня из головы, и потому я так поторопился. На самом деле это не к спеху.
— Бессмысленно, — отмахнулся я, поспешно приходя в себя. Теперь мне хотелось узнать то, что знал он. — Боюсь, что не многим смогу вам помочь. Я слышу об этом впервые.
— Странно, — пробормотал он таинственно и умолк.
Проклятье, почему он, наконец, не выложит все новости? Я должен знать.
— Почему вы считаете, что она хотела изменить свое завещание? — осведомился я как можно невиннее.
— Она позвонила мне сюда в прошлый четверг вечером и попросила о встрече, как только вернется из Калифорнии. Когда она сказала, что возвратится к концу будущей недели, мы договорились тогда и встретиться. Я спросил ее, о чем пойдет речь, с тем чтобы, если будет нужно, смог до ее приезда подготовиться… Джефф, ты уверен, что она тебе ничего не говорила? Что-то, о чем ты забыл за всеми этими переживаниями?
— Уверен на сто процентов, — ответил я,
Он сведет меня с ума! О чем же она собиралась с ним говорить?
Он молчал. Я не знал, то ли он колеблется, говорить ли мне об этом, то ли вся эта история сделала его неразговорчивым. Знал я только одно: если этот ублюдок сейчас же не откроет рот, все будет кончено, так как я упаду в обморок прямо в кресле. Он откашлялся.
— Она только сказала, что речь пойдет об изменении ее последней воли.
— Полагаю, она не говорила, в чем заключается изменение? — бросил я как можно безразличнее.
— Нет, — ответил он.
Я перевел дух.
— Ну, возможно, речь шла о какой-нибудь мелкой детали. Может быть, она хотела включить туда еще кого-то?
— Не думаю, — уверенно возразил Гораций. — Во-первых, она бы тогда не стала мне звонить вечером накануне своего отъезда. Во-вторых, по ее голосу чувствовалось, что она чем-то расстроена и обеспокоена. Я даже спросил ее, все ли в порядке, и не могу ли я ей чем-либо помочь.
Он опять замолчал. Экая свинья. Он собирался меня мучить всю ночь?
— И что она на это ответила?
Он сделал глоток из своей рюмки и испытующе взглянул на меня.
— Она сказала: «Нет, Гораций, пока нет».
Я хотел что-то ответить, но он на этот раз отказался от своей замедленной тактики и продолжал:
— Я бы поговорил с тобой об этом еще в пятницу, но ты ведь был в Вермонте, а потом… Ну, а сегодня в конторе я не хотел этого затрагивать… Может быть, мне и сегодня вечером не следовало этого делать, но слова ее не выходят у меня из головы… Тебя не было дома, когда она мне звонила? Я полагал, что вы обсуждаете друг с другом свои дела.
Спокойно! Только не нервничать!
В какое время она звонила? — спросил я.
— Примерно в половине восьмого. Мы как раз ужинали. Я даже не хотел подходить к телефону, но прислуга сказала, что это срочно.
— Это проясняет, по крайней мере, одну деталь, — сказал я. — Я пришел домой только около девяти.
Он удивленно посмотрел на меня.
— Джефф! В ее последний вечер!
Я быстро отреагировал.
— Гораций! Прошу вас! — Мои губы дрожали, и, поверьте мне, это было не только притворство. Я почувствовал, как мои глаза наполнились слезами, потерял самообладание и не стал их сдерживать.
— Господи Боже! — простонал Гораций, когда до него дошел смысл его слов. — Я совсем не то имел в виду… Ты же не мог знать, что это был ее последний… Я имел в виду последний вечер перед ее отъездом… Я, пожалуй, не слишком-то ловок, не так ли?
Теперь я мог заставить его немного побарахтаться, и я сделал это. Я прикрыл глаза и изобразил глубочайшее душевное потрясение. Скорее, это было проявлением страха. Во всяком случае, я сделал так не только для того, чтобы он почувствовал себя бестактным и виноватым. Я воспользовался поводом подумать.