Пуля – лучший антидот
Шрифт:
– Нет, нас не представляли. Минутку, спрошу капитана... Нет, Валтузин говорит, что это не Везирхан. Тот, если судить по фигуре, моложе лет на двадцать и в два раза в плечах шире. И ростом на голову ниже. Лицо этого наш капитан разобрать не может. Даже в бинокль. У него со зрением, кажется, худо... А фотографию Дашаева он видел. Один, наверное, из нас всех...
– Это может быть просто посыльный или помощник, или компаньон, или еще кто-нибудь... – сказал подполковник Гризадубов. – Не будем торопиться с выводами. Все... Я тоже вышел. Вижу все сам, можешь не бормотать...
Увидеть что-то особо интересное,
Потом открылся багажник «Опеля», и прибывшие по одному подходили к нему с рюкзаками. Со своими и с рюкзаками погибших, которые живые все-таки дотащили до места. Рядом с багажником стоял командир прибывшей группы. Он сам вынимал из рюкзаков какие-то небольшие пластиковые контейнеры и аккуратно укладывал их в багажник. Те, чьи рюкзаки освобождались от ноши, отходили в сторону и останавливались сбоку перед открытой дверцей автомобиля, образуя живую очередь. Словно бы собирались в порядке очереди садиться в машину, в которую можно было от силы еще одного человека из восьмерых поместить. Если никого теснота не смутит, то и двоих. Но не больше. Тем не менее, очередь стояла, словно соблюдала какой-то странный и непонятный ритуал.
– Луговкин! – позвал Алексей Викторович.
– Я за вашей спиной, товарищ подполковник. В двух метрах.
– Смотри...
– Смотрю.
– Тогда докладывай.
– Грузят какие-то контейнеры. Пластиковые. Что в контейнерах, определить не имею возможности. Могу только выстрелить в контейнер и проверить реакцию на такое неординарное событие. Какие будут приказания?
– Не стрелять. На что контейнеры похожи?
– Бывают такие чемоданчики с электроинструментом. Каждый ручкой снабжен и защелками... Затрудняюсь определить. Но укладывают аккуратно... Стоп!
– Что там происходит? Отчего заминка?
Заминка произошла по непонятной наблюдателям причине. Командир прибывшей группы долго рассматривал очередной контейнер, потом подозвал к себе старшего встречающей группы. Вместе они осмотрели контейнер, потом уложили его в багажник отдельно и склонились над самим багажником. Видимо, вскрыли и рассматривали содержимое.
– Контейнер поврежден моей пулей, – сделал вывод старший лейтенант Луговкин. – Когда в рюкзаки стрелял...
– Товарищ подполковник, – вмешался в разговор майор Макаров. – Наш «краповый» капитан воспользовался моим биноклем, поскольку его собственный то ли слабоват, то ли линзы затерлись. Если китайский, то линзы через полгода затираются. Так вот... Точно он сказать не может, но ему кажется, что примерно такой же контейнер, только пустой, вертел в руках один из следователей в доме, где была уничтожена часть банды Везирхана Дашаева. Один из умерших следователей или нет, Валтузин не знает. Он не видел
– Понял. Это ничего не решает. Без команды из Москвы мы пока не можем их ликвидировать. Даже если есть подозрения, что такой же контейнер был в том злополучном доме. Подозрения не есть доказательство. Если бы знать, что в контейнерах... А если не знаем, то должны отследить, куда их направляют. Кстати, Макаров, ты что разлегся? Гони за БМП! Выезжай на дорогу и кати прямо сюда, но неторопливо. Пусть звук двигателя услышат. Может, будет какая-то интересная реакция... Это лучше, чем выстрел.
– Понял. Валтузина с собой взять?
– Бери, чтобы одному не страшно было.
– Понял. С ним не страшно. Он большой, и его много...
Как уходили со склона майор Макаров и «краповый» капитан Валтузин, не слышал никто. Тем более люди в черном. Остальные продолжали наблюдение.
Контейнеры наконец-то были загружены в багажник автомобиля, накрыты сверху чем-то похожим на одеяло, и крышка багажника захлопнулась. Теперь пришло время очереди, что стояла перед дверцей «Опеля». Прибывшие бойцы снова что-то вытаскивали из рюкзаков и протягивали в салон машины, где уже сидели их командир и командир встречающих. Причем действие это происходило достаточно быстро, и никак не удавалось рассмотреть, что же передается в салон. Видно было только целлофановые упаковки размером с кирпич.
– Луговкин! – Голос подполковника Гризадубова прозвучал требовательно.
– Не могу понять, товарищ подполковник... – пожаловался снайпер. – Вижу, но понять не могу. Весит каждая упаковка больше, чем пластиковый контейнер, это точно. Больше ничего сказать не могу. Разве что там что-то не такое жесткое, как пластик...
– Я скажу... – У старшего лейтенанта Долматова был лучший в группе бинокль. Естественно, трофейный, поскольку стандартные армейские бинокли пригодны только для плохих охотников. А сидел он под таким углом, что мог рассмотреть упаковки даже лучше, чем снайпер со своим мощным прицелом. – Это пачки с деньгами. Упаковка включает в себя десять пачек. Упаковка стандартная, банковская. Я однажды держал такую в руках, к сожалению, купюры были только сторублевыми. Здесь, похоже, побольше...
– Фальшивомонетчики? – сам себя спросил Гризадубов. – Фальшивомонетчики обычно печатают доллары или евро.
– Может быть, – согласился старший лейтенант. – Те, наверное, точно так же упаковывают. А подделать банковскую упаковку тому, кто подделывает деньги, – проще, чем плюнуть.
– Какой смысл фальшивые баксы упаковывать в банковскую упаковку? – издалека спросил майор Макаров. – Объясните мне кто-нибудь? Если ими расплачиваются, то не упаковками и даже не пачками... Это настоящие деньги!
– Ты БМП нашел?
– Здесь стоит, родимая. Сейчас, только затворы в курсовые пулеметы вставим, и едем...
– Какие затворы? – не понял Алексей Викторович.
– Мы с капитаном на случай, если кто-то раньше нас до машины доберется, сняли затворы с курсовых пулеметов. Это здесь единственное заряженное оружие. Ставим на место...
– Выезжай в темпе. Припугни банкиров...
Тем временем погрузка денег была завершена.
– Ровно сто упаковок, – констатировал старший лейтенант Луговкин.