Пуля на закуску
Шрифт:
Вот был бы со мной Коул, он бы смог выразить словами, что я думаю. Выдул бы большой пузырь с виноградным вкусом и сказал бы с детским удивлением: «Ну прямо как ниндзя с небес».
Двое замахнулись на Ульдин Бейт кривыми саблями в узорах рун, сверкающих при поворотах, будто клинок разговаривал каким-то образом, пока его носитель сражался.
Ульдин отреагировала с неожиданной быстротой, соскочив с табурета и размахивая палками, как нунчаками. Палки описывали круги и с каждым оборотом вырастали, из шарообразных нашлепок высунулись острые шипы, и в руках демоницы оказалась пара палиц. Может быть, фэны средневекового оружия назвали
Еще двое одетых светом воинов налетели на Зиан-Хи-чана. У этих двоих тоже были клинки, но прямые, массивные, куда более тяжелые для подъема. Зиан-Хичан раскрутил над головой гитару и хряснул ею об пол. А она, вместо того чтобы разлететься осколками по всей сцене, превратилась в его руках в обоюдоострую боевую секиру. И черт меня побери, если он не взмахнул этой штукой, как легендарный лесоруб Поль Баньян.
Третий демон, когда я взглянула на него, лежал на полу, и трое его противников били его чем-то вроде миниатюрных телеграфных столбов из серебра. Магистрат развернул было плеть, спеша на помощь своему поверженному оркестранту, но тут напали на него самого.
Его единственному противнику, сложенному, как боксер-тяжеловес, помощь казалась излишней, да он ее и не хотел. Пушечным ядром он врезался в Магистрата — у того глаза чуть не выскочили из орбит, полезли на лоб, как бывает, когда сталкиваешься с силами природы. Они свалились, колотя друг друга и хватаясь за рукоять плети.
Белый боец как следует ударил Магистрата в нос. Хлынула освобожденная кровь, из руки Магистрата выпала освобожденная плеть. Боец откатился в сторону, уже вооруженный и явно хорошо знающий боевые возможности туго сплетенной кожи со стальными наконечниками. Перетянув плетью Магистрата по боку, он снова покатился по полу, уходя от удара. Успел еще ударить по спине, а на третьем ударе Магистрат перехватил плеть, но перетягивание каната не успело даже начаться, как плеть порвалась.
Магистрат в ярости взвыл, и эхом откликнулась поверженная Ульдин Бейт, которую один из противников пронзил мечом, а другой отрубил ей полруки.
Зиан-Хичан еще держался, отбиваясь с безумной яростью берсеркера. Топор мелькал в воздухе широкой полосой, и не зря — что подтверждалось кровью на его лезвии и осторожностью противников демона.
Влажный стук кулаков по телу заставил меня опять обернуться к Магистрату и его противнику. Они дрались врукопашную, обмениваясь ударами и блоками с такой быстротой, что я просто остолбенела. Если честно, в мире такой драки не увидеть — кроме как на экране. Это была — почти — хореография. Магистрат ударил ногой в прыжке с разворота, нога просвистела на волос от головы белого воина. Только поставленный им блок и серия молниеносных ударов в ребра позволили ему остаться в игре.
Магистрат попытался провести рубящий удар по шее, взял слишком высоко и лишь сбил с противника маску. Белый воин глянул на меня с такой тревогой, будто я могла выступить против него свидетелем обвинения.
У меня ноги сложились, как бумажный веер — из тех, что делали мы с Эви из бабушкиного церковного листка. Вряд ли я грациозно опустилась на сцену — это было бы слишком хорошо. Я хлопнулась на задницу, но так как была бестелесной, больно не было. Но и красиво не было тоже. Только у меня в мозгу не осталось места для таких мыслей, он был переполнен до краев тем открытием, что только что я сделала.
Мой
Глава седьмая
Есть вещи, которые просто знаешь. Я стояла возле постели бабули Мэй, когда она испустила последний вздох. Куда она ушла — об этом можно еще долго дискутировать, но что она покинула наш мир — в этом я не сомневалась.
И потому в глубине души, где я напрочь отказывалась себя обманывать, я знала, что это было бы слишком хорошо. Но все же я хотела убедить все остальные свои аспекты.
— Мэтт? — прошептала я.
У него не было времени ответить — Магистрат подскочил на близкую дистанцию и обрушил град комбинированных ударов, оттеснив Мэтта на несколько шагов. Но тут его товарищи разобрались со своими демонами, вмешались в схватку каждый со своим оружием, и очень скоро Магистрат растянулся на полу, похожий на фотографию трупа на вскрытии.
На меня навалились тошнота и слабость. Я проверила свою связь со мной-физической — ой-ой.
— Пора мне, — сказала я про себя.
Тут же меня окружили. Я встала. Посмотрела Мэтту в глаза и пожалела, что не умею рыдать. Это был не он — кто-то создал совершеннейшую копию, но я знала —как знала когда-то про бабулю Мэй. Когда мы с Мэттом встречались после разлуки, оба раскалялись добела тем огнем, что либо сжирает тебя, либо меняет навсегда. Вот такая у нас была взаимная любовь. И этого огня не было сейчас в глазах у Мэтта.
Белые воины взялись за руки, подняли лица к моей тающей золотой нити — и запели. Тут же нить задрожала, как струна, пытаясь обрести свой голос, песню, по которой я отличала ее от всех прочих. Покрывшая ее слизь затвердела, растрескалась и стала отваливаться хлопьями. Воины запели громче, и струна ответила, на этот раз у нее получилось. Я услышала свой мотив, слабый, но чистый. Тогда я встала и медленно поплыла по ней к своему телу, вроде как перехватывая руками, и сдерживающая меня корка отваливалась все быстрее и быстрее. Я набрала скорость, не давая себе оглянуться, благодарить своих спасителей, потому что Я не знала, кто же они такие. Все быстрее, быстрее возвращалась я в себя, стараясь не думать, стараясь убежать от боли в разбитом сердце.
Перед тем как вернуться в тело, я еще раз быстро огляделась, ориентируясь. Процесс этот чертовски болезненный, и я хотела понять, насколько сильно придется стискивать зубы.
Придется оченьсильно: в комнате было полно народу.
Мы приехали в Тегеран перед рассветом и устроились в доме, который наши люди для нас сняли неделю назад. Новое здание, белый четырехэтажный шестиугольник с темно-коричневой отделкой, в нем три просто роскошные квартиры над гаражом, где могут поместиться пять автомобилей и средней величины дом на колесах.
Меблирована была только квартира на первом этаже, и туда мы и завалились — не все. Перед самой границей мы остановились передать на вертолет раненых. Среди них была и Адела, что обидно: только она из всей группы, если не считать Дэйва, не могла быть «кротом»: слишком набита предрассудками, чтобы работать с некромантом.
Она не ожидала, что ей придется эвакуироваться. На вертолете был свой врач, а в таких подразделениях, как у Дэйва, всегда нужен медик — по очевидным причинам. Но Дэйв решительно велел ей улетать.