Пуля справедливости
Шрифт:
– Вас так давно не было, – улыбаясь, сказала хорошенькая сорокалетняя соседка. По поводу своего отсутствия, Сурин особенно распространяться не стал, не та это тема для разговора. Сказал несколько скупо:
– Да, не было. – Он отпер дверь.
Видя то, что приглашения по-соседски на чай, она не дождется, женщина перестала улыбаться. Уже хотела пройти мимо, но вдруг обернулась.
– А знаете, – оживленно проговорила она, – к вам только что приходила бывшая хозяйка этой квартиры. Вы ее не встретили?
Сурин сделал равнодушное лицо и пожал
– Нет. Не встретил, – он открыл дверь и вошел. Сейчас, пока еще окончательно не решен вопрос с продажей квартиры, он не мог себе позволить даже легкого флирта с этой женщиной. Может быть потом. А может и не быть. Но по этому поводу Сурин огорчаться не стал. И войдя, закрыл за собой дверь.
Первым делом он осмотрел квартиру, подмечая, что ничего значительного не произошло за время его отсутствия, и вся мебель как стояла, так и стоит на месте. Воры не позарились побывать здесь. Разве что пыли стало больше. А по углам появилась паутина, нехороший признак отсутствия домашнего уюта.
Паутину Сурин смахнул веником. Потом пошел в кухню и налил в чайник воды из-под крана, поставил на газовую плиту. Для начала, не мешает вскипятить чайку. Он насыпал в заварной чайник заварки. Всегда любил крепкий чай. Правда, там, на Украине, приходилось себе в этом частично отказывать. Родственники, у которых он жил, предпочитали чаю молоко. Но зато уж сейчас, по возвращении, можно сполна отвести душу. Может пригласить на чашечку чая хорошенькую соседку?
Едва Сурин успел подумать об этом, как в дверь позвонили. Только он открывать не торопился. Вдруг, это старушенция вернулась. Соседка, кажется, пошла в магазин. Разговаривая с Суриным, она держала в руке сумку. Могла встретить старуху на улице и обрадовать, сказав, что Виктор Николаевич Молчанов вернулся. Ведь у баб такой длинный язычок. И намного хуже обстоит дело с мозгами.
На цыпочках он подошел к двери, посмотрел в глазок и тихонько удивленно хмыкнул. На площадке перед дверью стоял незнакомый парень, лет двадцати восьми и гонял во рту жевачку. Он позвонил раза три. Сурин не открыл, раздумывая, кто бы это мог быть такой. Но парень видно просто так уходить и не собирался. Потому что нажал еще пару раз на кнопку звонка, подождал, потом нажал опять.
Пожалев о том, что в свое время, не сменил громкий звонок на более тихий, Сурин открыл дверь и, не скрывая недовольства по поводу назойливости незваного визитера, спросил:
– Вам кого, молодой человек?
Молодой человек повел себя несколько нагловато. Для начала улыбнулся. Потом, глядя в глаза Сурину своими неприятными, холодными серыми глазами, сказал:
– Вас.
Сурин почувствовал, что теряется. Вот так дела. Всего день, как он вернулся в Москву и вот уже кому-то понадобился. А парень все с той неприятной улыбочкой проговорил:
– Вы ведь, Молчанов Виктор Николаевич?
Сурину захотелось назвать свою настоящую фамилию. Но тут же подумал о том, что этот молодой человек мог его помнить под фамилией Молчанова. Резкая смена фамилии на Сурин,
– Да. Слушаю вас.
Парень проявил недюжинную наглость. Толкнул Сурина и вошел со словами:
– Сейчас я кое-что вам расскажу.
Он вошел и закрыл за собой дверь. Сурин покосился на свой пиджак, висевший на спинке стула. В нем, в кармане, лежал сотовый. И Сурину внезапно пришла неплохая на его взгляд мысль, пригрозить этому наглецу милицией.
– Я сейчас позвоню в милицию, – сказал Сурин, сделал шаг к стулу и тут же замер как вкопанный. В руке у парня оказался пистолет, который он направил на Сурина. И Валентина Михайловича сразу бросило в озноб.
– Что вам надо, молодой человек? Хотите ограбить? Так берите и уходите.
Парень сел на диван, рукой указав Сурину, чтобы тот сел на стул, но не на тот, где висел пиджак, а на другой. Когда Сурин выполнил его требование, парень не повышая голоса, сказал:
– Я хочу кое в чем разобраться.
– Хорошо. Давайте, разберемся, – охотно согласился Сурин. Видя, что Сурин немного успокоился и, по крайней мере, готов его нормально выслушать, парень достал из кармана сложенную газету, швырнул ее Сурину.
Сурин поймал ее и, не разворачивая, спросил:
– Что это?
Парень сделал удивленное лицо.
– Это? Это – пресса. Правда, не такая уж свежая. Хотя события, изложенные в ней, происходили не так давно. Иногда, наши газеты так любят привирать, коверкать факты. Вот я и хочу разобраться. И вы поможете мне.
– Я? Но я не писал всего того, что написано в этой газете, – воскликнул Сурин, так и не развернув газеты. – Вы не по адресу, молодой человек. Здесь не редакция…
Но парень закивал головой на возражения Сурина.
– Ошибаешься, батя. Как раз-то я по адресу. Да ты прочти, там внизу, – указал он пистолетом на газету. Пока Сурин разворачивал газету, он чуть приподнялся, потянул за рукав пиджак со стула. Обшарил карманы. Нашел паспорт, но заглядывать в него не стал. Сунул его обратно в карман. А вот мобильник Сурина забрал себе.
Сурин искоса наблюдавший за этой процедурой, попытался возразить, но парень показал ему кулак.
– В табло хошь огрести? – грозно спросил он. И Сурин решил не испытывать судьбу.
– Не-ка, не хочу, – замотал он головой.
– Тогда замолкни. Сиди и читай газету, – тут же последовало предложение от наглеца, который помял пиджак в руках, словно что-то отыскивал под подкладкой, а потом за ненадобностью бросил его обратно на стул, но промахнулся, и пиджак оказался на полу.
Сурин развернул газету, пробегая глазами по заголовкам.
– Ты в самом низу читай, – посоветовал парень. Сурин вздохнул и опустил глаза, уткнувшись в колонку, где сообщалось, что за истекшие сутки в Москве случилось два ограбления. Первое не заинтересовало его. А вот второе…