Пуля уже в пути
Шрифт:
— Кто мы? — Они переглянулись, будто прикидывали, стоит ли раскрывать государственную тайну, и Макс с гордостью в голосе все же произнес с молчаливого согласия старшего. — Считай, что мы представители службы безопасности одной из российских партий. Патриоты России…
— Коммунисты, что ли? — Я криво усмехнулся, так как всегда недолюбливал, мягко говоря, передовой авангард голодранцев, лентяев и болтунов. — Тогда уж лучше в тюрьму. Они мне все детство испортили, отказавшись принять в комсомол. А я так мечтал получить еще один значок в свою коллекцию.
— Почему обязательно коммунисты? Они как
— А с хозяином скоро сам познакомишься. Сейчас мы все к нему и отправимся. Нормальный немецкий миллионер с таким количеством свободных денег, что тебе и присниться не сможет.
— И что вас с ним объединяет, патриотов российских?
— Он финансирует нашу партию.
— Тогда ясно, — я развел руками. — Какой же патриотизм может быть без западных денег? На рубли со взносов только грандиозную пьянку можно осуществить, но никак не захват и удержание власти…
— Заткнись, не твоего ума дело, — злобно прошипел Макс, вмиг потеряв всю свою лощеность.
Николай укоризненно посмотрел на своего соратника и только головой покачал, словно призывал меня не обращать внимания на выходку этого несносного юноши.
Я закурил и с удовольствием выпустил густые клубы дыма из обеих ноздрей.
— Так что же делать-то придется за ваши бабки?
— Так, мелочь, — отмахнулся от меня Николай, как от надоедливой мухи. — Купишь в Нижнем контрольный пакет судостроительного завода и будешь управляющим. А что дальше делать, хозяин тебе и растолкует.
Челюсть моя от удивления отвалилась так, что чуть не отшибла коленки. Из меня такой же управляющий заводом, как из папуаса космонавт.
— Ребята, вы, видимо, травкой обкурились. А может быть, я просто сплю? Ущипните меня, если не составит труда…
Они поднялись из кресел и вполне серьезно дали понять, что шутками здесь и не пахнет. Николай уверенно ткнул в мою сторону пальцем и сказал:
— Тогда тебе лучше сейчас же проснуться, а то нам пора отправляться в Женеву на встречу с заказчиком. Нас там уже поди заждались. — И, обращаясь к Максу, добавил: — Сходи за девочками. Пора в путь. Уже поздно, а дорога дальняя.
Макс моментально испарился, а мы с Николаем направились к выходу. В моей плохо соображающей голове крутились какие-то мысли, но я* никак не мог за них ухватиться, чтобы осознать действительность. Состояние напоминало среднюю степень опьянения, когда вроде бы и двигаешься, но куда и зачем — не совсем ясно себе представляешь.
На подъездной площадке красовались все тот же темно-синий «Шевроле» и добавивший мне ощущения нереальности происходящего черный лимузин. Такие я видел только в кино.
Сопровождающий меня Николай насладился произведенным впечатлением и широким жестом пригласил:
— Прошу, карета подана.
В дверях показались Галя с Оксанкой. Обе успели поменять наряды. На Галинке было красивое платье и какой-то утепленный плащ странного, неопределенного цвета. А Ксюшка вырядилась в джинсовый костюм, и только длинные вьющиеся волосы напоминали, что это девчонка, а не какой-нибудь рокер.
В салоне было просторно и уютно, как в однокомнатной квартире. Разместились мы без труда.
Максим с еще одним хилым субъектом, вооруженным коротеньким автоматом с откидывающимся прикладом, издали похожим на «АК-47», составили компанию шкафоподобному водителю в «Шевроле». Они и вырулили первыми по направлению к воротам, а наша махина неспешно пристроилась за ним.
На этот раз глаза нам завязывать не стали, видимо посчитав это излишней предосторожностью. Га-линка сперва сидела рядом со мной сама не своя, и было заметно, что она сильно нервничает. Ксюшка, обычно живая и непосредственная, тоже приутихла.
Я взял почти ледяную руку Галинки в свою и тихонько пожал, пытаясь хотя бы чуть-чуть приободрить. Пока еще не случилось ничего такого страшного, из-за чего стоило бы рвать на себе волосы. Она в ответ слабо и как-то вымученно улыбнулась уголками рта, но все же оценила мою попытку придать ей бодрости. Придвинувшись поближе, она взяла меня под локоть, а голову положила мне на плечо.
— Игорек, что происходит? Мне страшно…
— Не бойся, Галчонок, я же с вами. А что происходит, я и сам пока отчетливо не понимаю. Наберись терпения, скоро обстановка должна проясниться. Не бойся, прорвемся.
— Хорошо бы, — тихонько произнесла она. — Нас на выходе из магазина взяли под белы рученьки и отвезли сюда. Пистолетами в бок, правда, не тыкали, но предупредили, что в этой мирной стране все возможно.
— Ладно, солнышко, давай не сейчас об этом.
И я незаметно кивнул в сторону Николая. Тот сидел молча и смотрел в окошко. Но в салоне было тихо, и он мог свободно слушать наш разговор. Лишь мягкий шелест шин нарушал почти идеальное безмолвие.
Сидевшая напротив Ксюшка виновато взглянула на меня, словно все приключения произошли из-за нее. На глазах у девчонки навернулись бисеринки слез, и мне стало невыносимо жаль ребенка. Но я ничего не мог изменить в сложившейся ситуации. Только шутливо-грозно погрозил ей пальцем и состроил уморительно строгую рожу, на что она грустно улыбнулась.
Машины ехали быстро по почти пустынной трассе. Иногда попадались встречные машины, но крайне редко. И лишь раз нас обогнал какой-то удалой мотоциклист, упакованный в кожу, и звонко просигналил нам. Лихачей и у них хватает.
Минут через пять я почувствовал, что еще совсем немного — и провалюсь в сон от гнетущей тишины и монотонного шороха шин по ровному асфальту. Такая езда не сравнима с приключениями и колдобинами на наших дорогах.
Когда мы миновали небольшой лесок и выскочили на какую-то развилку, сбоку, нам наперерез вылетел на всех парах длинный и мощный рефрижератор. Он с ходу протаранил идущую впереди машину с Максом, оставив от нее только кучку запчастей на трассе и смятый в лепешку корпус на обочине. В живых там вряд ли кто остался. Буквально через несколько секунд остатки «Шевроле» взорвались, выплеснув в черное небо ослепительно яркий столб огня и осветив мрачный окружающий пейзаж.