Пуля, Заговорённая...
Шрифт:
Исследователи установили, что обычно человек моргает около шести раз в минуту. Сергей Иванович знал, что стоит насторожиться, если собеседник моргает слишком часто — это может быть признаком того, что он в данный момент не вполне искренен.
Обманщик обычно заранее тщательно продумывает, что именно будет говорить. Он старается, чтобы его речь была связной, без запинок и логических ошибок. Если попросить его рассказать об этом ещё раз, то лжец повторит свою историю почти дословно. Без каких-либо дополнений или сокращений, словно выучил наизусть. И неудивительно — ведь всё, что
На Павелецкого нахлынули воспоминания, будто бы он сидел в учебной аудитории, а лысоватый профессор психологии вещал из-за кафедры:
— Обратите особое внимание на громкость и интонацию голоса подозреваемого в преступлении, а значит и потенциального лжеца. Некоторые люди начинают говорить немного быстрее, чем обычно, а также повышают голос, чтобы их слова звучали более убедительно. При этом появляется монотонность — из-за того, что приходится слишком концентрироваться на смысле речи, возникает скованность. Перед тем, как ответить даже на элементарные вопросы, говорящий неправду человек, как правило, делает паузы. Между предложениями появляются необоснованные заминки. Чтобы не быть введённым в заблуждение, необходимо внимательно приглядеться к жестам рассказчика. Говоря неправду, человек нередко пытается неосознанно отгородиться от собеседника: принимает закрытые позы, например, скрещивает руки на груди, или слегка отворачивается, как бы говоря в сторону. От внутреннего беспокойства у говорящего может появиться излишняя жестикуляция, а также такие специфические жесты, как, например, навязчивое потирание носа или ушей. Он может также постоянно поправлять причёску. Ориентироваться необходимо на логику и интуицию и вас, товарищи курсанты, будет сложно обмануть…
Однако в разговоре с Мадиной, миниатюрной очень красивой женщиной, вся эта теоретическая база психологической подготовки, так Сергею Ивановичу и не пригодилась. Ибо, как только кухарка вошла в его кабинет и услышала:
— Ну что ж, красавица, присаживайся.
А затем и страшный для неё в нынешней жизненной ситуации вопрос, хотя и произнесённый шутливым тоном:
— Будем сразу правду говорить или в несознанку играться?
Плюхнулась на указанный стул и горько расплакалась:
— Они его убьют, товарищ командир, убьют…
Лицо Павелецкого сразу же сделалось серьёзным:
— А теперь не реви и рассказывай всё по порядку. Кто и кого убьёт?
Мадина взяла себя в руки, с полминуты помолчала и заговорила:
— Мои родственники, ведь это они вашего Эдика куда-то в горы увезли из-за меня. Хотя я ему для ухаживанья повода никакого не подавала. А они решили, что его нужно проучить.
— Так,— ещё строже спросил Павелецкий,— что-то я не понял кто они такие твои родственники, конкретно их имена и фамилии. И куда конкретно в горы увезли моего лейтенанта Вартанова?
Ответ кухарки полковника обескуражил:
— Я ничего не знаю, родни много, мест, где родня в горах живёт тоже много…
— Хорошо, тогда откуда ты знаешь, что нашего Вартанова украли именно твои родственники и увезли в горы?
— Тётка сказала, у которой я комнату снимаю.
—
Мадина потупила голову да так безнадёжно, как только это умеют делать настоящие восточные женщины, воспитанные в рамках жестоких законов шариата:
— Нет, не сказала и никому не скажет…
После чего полковник понял, что конструктивный разговор закончен и от бедной женщины о нынешнем месте нахождения лейтенанта Вартанова он большей информации не получит. Поэтому помягчел лицом и как можно ласковей в сложившейся ситуации произнёс:
— Ну, а ты сама-то как ко всему этому относишься?
Молодая женщина подняла на Сергея Ивановича полные надежды глаза:
— Жалко мне Эдика, он очень хороший мужчина, замуж меня звал… Я бы пошла, если бы можно было, если бы разрешили, или бы убежала с вами в Россию, когда бы уезжать стали… А вот видите, как всё получилось… Убьют они его, убьют…
Мадина снова беззвучно заплакала, закрыв лицо тонкими, совсем не похожими на кухаркины, руками.
Картина для Павелецкого, пусть пока не полностью, но прояснилась. А это уже хоть что-то. С таким объёмом информации можно было уже определить хотя бы правильное направление поиска пропавшего сотрудника. Он встал из-за стола, положил свою огромную ладонь на худенькое плечо женщины и постарался её успокоить:
— Значит так, Мадина, вызывал я тебя по поводу того, что вы там на кухне совсем разбаловались. Посуду стали мыть плохо. Поняла?
Та молча кивнула головой. Сергей Иванович продолжил:
— О сути нашего разговора никому ничего не говори, вида о том, что тебе Эдика жалко, перед тёткой не показывай, сама выяснить, где он сейчас, и не пытайся. Живи так, как будто в твоей жизни ничего не произошло. А то можешь нам помешать в поисках. А парня мы нашего всё равно найдём. И если у вас всё по обоюдному согласию, ещё у нас в Сыктывкаре и поженим вас. Вот так вот, а теперь иди и помни, что я тебе сказал.
Женщина поднялась со стула и поспешила из кабинета, лицо её немного просветлело, каким-то слабым подобием надежды и улыбки.
Как только кухарка покинула помещение, полковник с мобильного набрал номер сотового телефона начальника войсковой разведки Николая. Вскоре длинные гудки прервались его голосом:
— Слушаю, уважаемый.
— Ты далеко от базы?— спросил Павелецкий.
— Нет, нахожусь в комендатуре. В гости хочешь пригласить, или ко мне на коньячок напроситься?
— Нет уж, лучше вы к нам, есть один разговор, без твоих возможностей и скрытых ресурсов не обойтись… А на счёт коньяка, замётано, сейчас распоряжусь.
— Минут пятнадцать на сервировку стола тебе хватит?
— Даже ещё останется,— поддержал шутливое настроение подполковника Сергей Иванович.
— Тогда жди,— пообещал Николай и отключился.
Вскоре он уже сидел за столом в кабинете начальника оперативной группы с рюмкой коньяка и бутербродом в руках:
— Итак, что за беда?
Павелецкий махнул свободной от рюмки рукой:
— Сначала выпьем за победу русского оружия, закусим, чем Бог послал, а потом и поговорим.
— Заинтригован, заинтригован…