Пункт Назначения: Земля
Шрифт:
Тецкатлипока белый (одновременно Кетцалькоатль) и Тецкатлипока красный (одновременно Шипе-Тотек) сидели на обрыве с одной из сторон северной части материка Гондвана. Тецкатлипока беспечно болтал ногами. Шипе-Тотек выглядел странно: на лице Шипе-Тотека была маска из человеческой кожи, на голове — шапка с двумя украшениями в виде ласточкина хвоста, в руках — жезл с погремушкой наверху и щит. Тецкатлипока тоже не вселял симпатии: с дротиком в правой руке, вложенным в копьеметалку. С зеркальным щитом и четырьмя стрелами в левой руке. Щит являлся символом его судейской власти над судьбой
Расстояние до земли у этого обрыва приравнивалось к нескольким сотням километрам. Но эти боги были бессмертны, и им было нечего бояться. Даже ради развлечения — они падали с этого обрыва и вновь взмывали в небо, чтобы просто понасмехаться над человеческим страхом физической смерти.
Яхве гар ки шу…! — сказал красный Тецкатлипока.
Эн ири галь саг — ответил белый. Красный Тецкатлипока, Шипе-Тотек, взял на ладонь облако и смастерил из него город. Это была точная копия Джанабэ.
Шаг гар иги уд. — проговорил белый. По облачной земле пошла фигура девушки. Она плавно плыла, шагая степенно и медленно.
Яхве ген ниг. — ответил красный. Белый кивнул, они оба спрыгнули с утеса и взмыли в небо.
***
Привет! — Яхве умилительно смотрела на только что вылупившегося из яйца птеранодона. — Ты такой кроха…
Птенец издавал смешные звуки, пыхтел и кряхтел, расправив ещё неоперившиеся и недостаточно пушистые крылья.
Яхве подставила ладонь, и птенец шагнул на ее ладошку — без страха и тени сомнения.
С тех пор как в Джанабэ приручили и ввели в хозяйство крылатых ящеров, их также начали специально выращивать — в специально отведенных местах. Сейчас Яхве находилась в теплице, в которой созревали яйца птеранодона и кетцалькоатлей.
Когда она вернулась, ее самым большим развлечением стало наблюдать за тем, как появляются на свет — маленькие летающие монстрики, как их называл Юхве.
За спиной у Яхве стоял Сэтнэ.
Ты так радуешься началу новой жизни, Яхве. Это очень похвально.
Да, дедушка. Для меня это чудо. Чудо, которое мне не объяснит ни одна наука. Тот Свет перерождается вновь и вновь и этим нельзя не восхищаться.
Вы с Юхве тоже могли бы дать потомство, Яхве. Если бы захотели…По лицу Яхве пробежала тень гнева. Дедушка, я же уже говорила. Это слишком сложный вопрос. Ктулху может захотеть уничтожить и нашего ребенка. Мы с Юхэй не можем так рисковать.
Отец Сэтнэ настойчиво продолжал: Пойми, Яхве. Твое дитя ждёт вся вселенная. Ты просто не имеешь права…
Тема закрыта, дедушка. — припечатала Яхве. И, аккуратно положив птенца обратно на подушку, вышла из теплицы прочь.
Глава 41
Шолотль (индейский бог смерти), Тлалок (бог дождя) и Тонатиу (бог солнца) мерились силами в небе над рекой Амазонкой.
Шолотль умертвлял летающих ящеров, Тлалок избивал гигантским градом древних обезьян, а Тонатиу — жжег пламенем всех подряд.
В один момент, когда стало ясно, что их силы примерно равны, Шолотль остановился.
Тлалок! Это глупое соревнование! У каждого из нас — своя сила. Нужная и уникальная. Если мы будем соревноваться и дальше, в радиусе трехсот километров не останется ничего
Тлалок расхохотался. По-моему ты просто боишься намокнуть, Шолотль!
Вовсе нет. — парировал Шолотль. — Я могу утопить землю в космическом океане, если захочу! Да, но не утонуть сам! Только представь, наши убогие подопечные, могауки, видят тонущего в океане Бога смерти! Да они все мозгами двинутся!
Тонатиу расхохотался вторым. И подмигнул Шолотль. Если захочешь подсушиться, только намекни, Шоль.
Шолотль оскорбился на подначивание индейского Ра и улыбнулся, обнажив сорок пять острейших зубов.
Помни, Тон, ведь солнце тоже когда-то умрет…
Тонатиу улыбнулся желтыми, от прикосновения вечности, зубами, одарив коллегу лучезарной, но жутковатой улыбкой.
Не на твоём веку, Шоль. Не на твоём веку. Затем все три Бога взмыли в небо, начертив яркую линию в небесных лунах Амазонии.
***"Смерть — это больно, потому что…… Потому что она похожа на укус на Дьявола…Если от этого укуса умирает только тело — полбеды, но если и душа…Вот почему мы все страшимся смерти. Боимся не справиться. И потерять душу"
Юхве вещал с трибуны перед кучкой могаук, которые польстились на анноснсированную отцом Сэтнэ лекцию "о душе".
Яхве стояла чуть поодаль, в тени, и жутко волновалась.
"Больше страсти, Юха! Больше чувства!".
Яхве сжимала и расжимала кулаки, инстинктивно вскидывала брови, когда Юхве говорил что-то не то, и в целом страшно нервничала.
Отец Сэтнэ стоял рядом и всячески ее поддерживал.
Дорогая! Юхве отличный оратор! Посмотри только! Они слушают его как заворожённые!
Знаю, дедушка! Но он иногда, то и дело… — Яхве смутилась, — как ляпнет глупость! Так хоть стой, хоть падай!
Яхве рассмеялась и запела своим кристально чистым голосом любимую священную песнь, тихо, так, чтобы "паства" Юхве не отвлекалась на нее.
Солнце севера, приходи! Мое сердце наполнено радостью! Беды от нас отведи! Озари меня благостью!" Отец Сэтнэ покачал головой и приложил палец к губам. Тише, Яхве. Ты зря волнуешься так! Юхве готов. Я ведь говорил тебе раньше. Он — готов!
Яхве зажмурилась. Хорошо, дедушка! Тогда — вперёд!!! Яхве схватила со стульчика поющий ветер, сделанный руками Раджвы и Кио специально для этого момента, и выбежала туда, где стоял Юхве.
Дождавшись, когда Юхве закончит мысль, она заговорила. Громко, убедительно. Четко отчеканивая слова.
Друзья! Мы с Юхой, мы с ним хотели вам сказать, что… понимаете! Нет больше, лемурийцев, могаук, нет больше даже капплиенцев, иарганцев… мы с вами, мы все — мыслящие существа вселенной! Единая раса мыслящих существ! И наша задача — созидать. Множить жизнь и свет. Дарить и принимать любовь. Но, у нас есть враг. Ктулху вызвался сразиться со мной. Он жаждет моей крови. Он хочет, чтобы могауки оставались темными и неучеными, он хочет запугать наш народ, чтобы лемурийцы позорно бежали с Земли. Скажите, мы можем позволить ему это сделать? Прогнать нас? Толпа, которая с момента выхода Яхве, значительно уплотнилась, в едином порыве вскричала: Неееет!!! Могауки подняли руки в воздух и начали скандировать имя Яхве.