Пупсик
Шрифт:
– Газета где?! – спросила Елка.
Ее громкий голос заставил Рябину вздрогнуть.
– Дома осталась. Наверху.
– Ключ давай!
– Там не заперто, – сказала Ряба. – На столе она лежит, в гостиной.
Повернулась ко мне и сообщила:
– Теперь мы точно найдем работников. Больше никто не испугается у нас работать.
***
Сегодня, после открытия, впервые за последние дни зал кафе не заполнился сразу. Почти половина мест за столами еще около часа пустовали.
Нет, в основном, все было, как обычно. И квартальная приходила со своим термосом. И заказы на кофе посыпались,
Весь день Елка загадочно посматривала на меня: то ли хотела о чем-то спросить, то ли что-то сообщить мне. Но поток гостей не позволил подойти к ней и поинтересоваться причиной ее интереса. А потом я попросту привык к тому, что она следит за мной, перебрасывая из одного угла рта в другой зубочистку, и перестал обращать на нее внимание.
Работать сегодня было как никогда трудно. Нужды в деньгах я больше не испытывал, а удовольствия от забегов с тарелками в руках я не получал и раньше. Наливая очередную чашку кофе, я обещал себе, что работаю в таком бешеном ритме в последний раз. И завтра же возьму выходной. А может и уволюсь.
«Сам-то ты в это веришь? – спросил Ордош. – Ты и дня не сможешь прожить, никому не кланяясь!»
«Попытаюсь, – сказал я. – К свободе, оказывается, не так просто привыкнуть».
Вечером в кафе явились три девушки, которые работали здесь до недавних событий. Повинились, просили взять их обратно. Стреляли в мою сторону глазками, выпрашивая поддержку.
Ряба сперва состроила надменную мину. Но, когда я шепнул ей, что хочу взять выходной, велела девчонкам приходить завтра.
– Какой выходной, Пупсик? А «фирменный» кофе кто варить будет?
Я пожал плечами и сказал:
– Устал очень.
– Только не завтра! – сказала Ряба. – Завтра сядем с девочками и распишем вам график. Теперь тебе будет не так тяжело. Станешь гонять официанток, а сам будешь только варить кофе!
– Хочу отдохнуть именно завтра, госпожа Ряба. Утром придут девчонки. Они все знают и умеют. А я устал. Буду отлеживаться.
Ряба долго мне выговаривала. Пыталась объяснить, что поступаю неправильно, что я неблагодарный и вообще не должен с ней спорить. Я пожимал плечами и стоял на своем. И надеялся, что она меня уволит. Причины работать в кафе я больше не находил, но и бросать работу не спешил, за что выслушивал недовольное ворчание Ордоша. Ну, привык я работать! И избавиться от этой привычки мне трудно.
Сегодня меня не уволили. Несмотря на то, что на все доводы Рябы я отвечал отказом, заставляя хозяйку кафе краснеть и раздувать ноздри. Убедить меня выйти завтра на смену у Рябы не получилось.
Не считая споров с Рябиной, день прошел обыденно: много кофе, беготни и шесть убитых Ордошем крыс. Я затрудняюсь сказать, сколько грызунов колдун обратил в прах за время моей работы в кафе. В столице Залесского герцогства этот ресурс оказался неистощимым.
Ордош поленился искать седьмую крысу: в свою комнату я поднимался, пошатываясь от усталости. Отказался от идеи присесть для отдыха в кресло, заставил себя сразу помыться и завалился на кровать. Колдун сжалился надо мной (и над собой), унял боль в мышцах, пожертвовав
Глава 12
Утром я ушел пораньше, лишив Рябину шанса уговорить меня выйти на смену. В том, что она попытается, не сомневался. Вчера она намекала на это, озвучивая банальности в духе «утро вечера мудренее».
А потому, чуть только рассвело, под пение голубей я запрыгнул в сапоги и, стараясь ступать по общему коридору беззвучно, поспешил на улицу.
Я задал себе на сегодня цель посмотреть город, а именно центр, где еще не был. А также купить новую одежду: старая стала невыносимо тесной. Магические стероиды Ордоша постепенно превращали тщедушного принца в аполлона. А вся имевшаяся в моем распоряжении одежда подбиралась на узкоплечего, проглотившего глобус подростка.
И, кроме того, Ордош заставлял меня задавать немногочисленным прохожим классический вопрос: «Как пройти в библиотеку?». Ответы на него следовали разные, начиная от растерянного хлопанья ресницами и заканчивая путаным маршрутом, указанные ориентиры которого вынуждали меня выяснять все новые и новые детали.
Город произвел на меня приятное впечатление. Дома ближе к центру все больше напоминали произведения искусства: мозаики на стенах, балюстрады из фигурных столбиков, украшенные карнизы, встречались даже статуи-колонны. Подновленные фасады и нависающие над тротуаром балконы с клумбами цветов заставляли меня останавливаться и запрокидывать голову, чтобы позволить себе и Ордошу насладиться яркими красками, которых не хватало в нашем «ремесленном» квартале.
На узких улочках, где с трудом могли разъехаться две кареты, чисто. То и дело замечал женщин в оранжевых фартуках с лопатами и метлами в руках, спешивших убрать с мостовой птичьи перья и лошадиные яблоки. А я-то гадал, почему город не утонул еще в экскрементах, оставленных четвероногим транспортом.
Я брел по городу не спеша, рассматривая все вокруг. Получал удовольствие уже только от того, что просто шел, ни о чем не беспокоясь и глазея по сторонам. Настроение прекрасное, и даже Ордош не язвил, а все больше помалкивал. Появилась мысль приобрести себе шляпу, чтобы иметь возможность вежливо приподнимать ее, здороваясь с прохожими и уступая дорогу каретам и всадникам.
«И еще больше походить на клоуна, – сказал Ордош. – Ты и без шляпы похож на экзотическую зверюшку».
«Ничего ты не понимаешь в романтике, колдун, – сказал я. – Ты этот… как его… материалист!»
«Я голос разума, в голове придурка».
«А вот насчет твоей разумности я бы поспорил. После некоторых событий у меня на этот счет появились бооольшие сомнения».
Улица вела, как мне сказали, к центральной площади. Я шагал по ней не меньше часа и уже видел в ее конце (или начале) арку, за которой приметил что-то похожее на памятник: всадник (готов поспорить, что женщина) удерживал коня на массивном постаменте и грозил небу похожей на обычную здоровенную палку штуковиной. Поругиваясь с колдуном и держа курс на памятник, словно на свет маяка, я не забывал вертеть головой, читая надписи на пестрых вывесках магазинов.