Пурпурная сеть
Шрифт:
Сейчас, как только ее вывели из микроавтобуса, Элена почувствовала знакомый запах охоты. Ее преследовало ощущение, что она находится в одном из поместий, подобных Алентежу, хотя никаких оснований для этого не было: она слышала только речь Карлы, говорившей без малейшего акцента, и не могла открыть дверь и ставни, чтобы проверить свою догадку. В комнате ничто не подсказывало Элене, где она находится. Были только интуиция и запах охоты. Так или иначе, ей предстояло терпеливо ждать, когда придет Карла или кто-то другой и отведет ее туда, где состоится представление.
Элена пыталась представить себе, что ее ждет, и в голову приходило только
Второй вариант казался более вероятным: в конверте, который она вытащила из кармана Кортабарриа, лежал пропуск на мероприятие «Сети». Кто-то заплатил за то, чтобы на нем присутствовать, и, судя по всему, немало, но из-за смерти баска заказчика уведомить не смогли, и вместо него приехала она. В таком случае все идет по плану и никто не догадывается, кто она такая.
Она попыталась успокоиться, перестать думать о том, что с ней случится, поскольку все равно этого не знала и узнать никак не могла. А не думать ей помогало только одно — пение. Поэтому она вполголоса запела одну из песен, которые иногда исполняла в Cheer’s: «Gira, il mondo gira, nello spazio senza fine, con gli amori appena nati, con gli amori gia finiti, con la gioia e col dolore, della gente come me…» [18] И вдруг замолчала: послышался шум, торопливые шаги, громко хлопнула дверь. Элена настороженно прислушивалась, но все снова стихло. Однако она была готова поклясться, что, предельно напрягая слух, смогла различить раздраженные голоса и звук мотора. Продолжения не последовало, так что ей оставалось только лечь и ждать.
18
«Крутится, этот мир крутится в космосе без остановки — с любовью, едва родившейся, с любовью, уже остывшей, с радостью и с болью таких же, как я, людей…» (итал.) — припев песни Мир из репертуара итальянского исполнителя Джимми Фонтаны.
Примерно через час, если не больше, дверь наконец открылась и в комнату вошли Карла и два человека в масках.
— Пора. Нам придется завязать вам глаза, — вежливо предупредил один из них, показывая ей повязку и капюшон.
Элене было страшно, несмотря на то что она надеялась увидеть сына. Когда-то ей казалось, что, если такой момент настанет, она обретет особое мужество и ничего не испугается. Но сейчас ей было страшно, настолько страшно, что хотелось упасть на пол и заплакать. Несколько часов назад — шесть, семь, восемь, этого она не знала — ей завязали глаза в каньядской лачуге, и все это время она держала себя в руках. Но теперь, когда повязку надели снова, она уже не была уверена, что сможет справиться с собой.
С капюшоном на голове ее вывели из дома: она
— Можно выходить. Осторожнее, будет несколько ступенек.
Одну за другой Элена преодолела ступеньки, держась за руку сопровождающего. Наконец они вошли в какое-то помещение. Здесь с нее сняли капюшон и повязку.
— Представление начнется буквально через несколько минут. Мы не знаем, сколько оно продлится. После окончания мы придем за вами. Не забудьте, что вы поставили сто пятьдесят тысяч на зеленого рестлера. Удачи.
Элена увидела, что находится не то на балконе, не то в ложе. Она выглянула за ограждение. Балкон выходил на небольшую крытую арену. Элена догадывалась, что неподалеку находятся и другие балконы, но темнота по периметру арены была столь непроницаемой, что понять, есть ли в них кто-нибудь, не представлялось возможным.
Снова вошла Карла. Она принесла поднос с бутылкой шампанского, фужером и несколькими конфетами.
— Приятного просмотра! — с этими словами она удалилась.
Только заметив в одной из соседних лож руку с зажженной сигаретой, Элена убедилась, что она тут не одна. Глаза хоть и привыкли к темноте, но по-прежнему мало что различали. Вдруг прожектор выхватил из мрака середину арены. Там стояла большая восьмиугольная клетка. В круг света вошел человек — это был Димас в той же маске мексиканского рестлера, которая была на нем в день убийства Айши.
— Добро пожаловать, — сказал он на литературном испанском, с легким эстремадурским или андалусийским акцентом. — Свои ставки вы уже сделали. Некоторые из присутствующих бывали здесь не раз, другие — новички. Надеюсь, мы оправдаем ваши ожидания и скоро увидим вас здесь снова. Как обычно, приносим извинения за неудобства во время путешествия: сами знаете, все это делается ради вашей безопасности. Начинаем бой двух самых беспощадных рестлеров «Пурпурной Сети». В зеленых шортах — Хонай из Санта-Круса, Тенерифе. В красных шортах — Каин из Мадрида. Бой, как всегда, закончится смертью одного из противников.
До Элены дошло не сразу. Каин, убийца библейского Авеля. Неужели Лукас выбрал такой псевдоним сознательно, с мыслью об отце? Знать это наверняка она не могла, но с содроганием почувствовала, что не ошибается. Похоже, после стольких лет разлуки она наконец увидит сына.
Глава 46
Ческа и Сарате оставили мотоцикл там, где утром стояла машина Элены. Еще не стемнело, но представить, как неприятно здесь поздним вечером, когда лужи не видны и обогнуть их невозможно, было легко. Уличное освещение отсутствовало, а редкие костры обозначали места, где можно было купить наркотики.
— Я думала, нас сюда не пропустят, — сказала Ческа, снимая шлем.
— Если бы сюда не пропускали, то кому бы продавали наркоту? Нас скорее отсюда не выпустят.
— Не скажу, что ты меня успокоил.
В такие трущобы они еще не забирались. Передвигаться по лабиринту закоулков было нелегко.
— Далеко еще?
Они знали, кого искать, — Пину, женщину, имя которой назвал Ярум, но не знали где. Спрашивать о ней на улицах было явно небезопасно.
— Пока просто пройдемся, осмотримся.