Пурпурное небо

Пенза Алексей

Мистер Инос усмехнулся:

– К медведям?

Миссис Инос шутливо стукнула маленькой ладошкой мужа по руке.

– Старая и несмешная шутка!

Процессия привлекала к себе внимание – оркестр было слышно за несколько кварталов вперёд. Элизабет шла и представляла, что это она в цветах и кринолине шагает с гордо поднятой головой под руку с новоиспечённым супругом, изящная, как балерина, и хрупкая, как тот цветок в саду у Иносов. Девушка не могла больше сдерживать любопытство.

– Эмма,

у вас в саду есть такой красивый цветок, я хочу узнать, как он называется, – проговорила Элизабет, перелистывая снимки в обратном направлении, чтобы показать девушке таинственное растение.

Эмма вспомнила лежащую посреди сада Элизабет и, едва сдерживая смех, сказала:

– Это маргаритка!

Элизабет хлопнула себя по лбу и рассмеялась:

– Я не знала, что кто-то видит меня!

Эмма мягко улыбнулась:

– Своей работы не нужно стесняться! Тем более, такой прекрасной работы, как у тебя! Ты – творческий человек, этим нужно только гордиться!

– А вот мы и пришли! – прервал их разговор Логан.

Приносить цветы к статуе Святой Девы давно стало традицией у новобрачных. Старое каменное изваяние, олицетворяющее собой чистоту, верность и любовь, будто распространяло вокруг себя волны света и спокойствия.

Пока гости фотографировались на фоне маленькой церквушки, что стояла неподалёку, Эмма подошла к Святой Деве и возложила цветы к её ногам.

Логан стоял поодаль, наблюдая за женой. Он влюбился в неё с первого взгляда, когда увидел Эмму, мчащуюся на мотоцикле в компании её друзей, на вид – отчаянных головорезов, но мягких в душе, как плюшевые игрушки. Ему долго пришлось завоёвывать неприступную красавицу, а ещё дольше – доказывать её родителям и друзьям с отнюдь не плюшевыми кулаками, что он достоин их Эммы. И вот – она его жена. Сейчас Эмма казалась ему ещё прекраснее, чем в тот день, когда они познакомились. Девушка что-то шептала каменному изваянию, едва заметно шевеля губами.

Вскоре друзья и родственники собрались около статуи. Миссис Киннаман, мама Логана, привычно скомандовала:

– А сейчас снимок с голубями!

Из толпы гостей вынырнула розовощёкая пышная дама, похожая на сказочную фею. В руках её была прелестная плетёная корзинка, в которой на бархатной подушечке сидели два смирных, приученных к подобным церемониям белоснежных голубя.

Миссис Киннаман обеспокоенно спросила у Элизабет:

– У Вас есть опыт… Я имею в виду, делали ли Вы когда-нибудь снимки новобрачных с птицами в руках… Понимаете, нужно поймать тот самый момент, когда…

Логан осторожно произнёс:

– Мама, Элизабет – профессионал!

Миссис Киннаман вздохнула и сказала Элизабет, настраивающей резкость:

– Простите! Просто я очень

волнуюсь!

Элизабет понимающе кивнула и сделала Эмме знак, чтобы та встала поближе к Логану. Прирученные голуби тихо сидели на ладонях у новобрачных.

Логан улыбнулся Эмме. Гости в толпе уже начали кричать пресловутый: «Сы-ы-ыр!»

Элизабет сделала два шага назад, чтобы в кадр попал кусочек ярко-голубого неба.

– Не обращайте на меня внимания, просто отпускайте голубей на «Раз, два, три!». Раз, два, три!

Белоснежные птицы, взмахивая крыльями, как при замедленной съёмке, стали подниматься в небо… Логан улыбался и вдруг заметил, что Элизабет не фотографирует их, а смотрит куда-то вдаль… Лицо девушки при этом исказилось, словно в кривом зеркале, камера стала падать из рук, а рот раскрылся для крика…

Рыжик вскочил на стол, уставленный разноцветными тарелками, всевозможными мисочками и разнокалиберными стаканами – Наташа пекла «шарлотку». Она прикрикнула на обнаглевшего кота, Рыжик с недовольным мяуканьем спрыгнул на пол.

– Это что за поведение такое? – облизывая ложку, ругалась хозяйка.

Шотландский красавец сидел на полу, задрав голову, и не сводил с Наташи огромных, как у филина, глаз, – будто гипнотизировал. «Ну зачем ты ругаешься! Я же хороший! Всё равно ты угостишь меня кусочком пирога!» – говорил кот взглядом. Наташа потянула носом – пирог начинал пропекаться. Пахло летом, деревней, прямо как дома у бабушки. Наташа помнила, что бабушка, маленькая, светленькая, всегда пекла к её, Наташиному приезду, всевозможные пироги – с капустой, с мясом, со сгущёнкой, с щавелем… Пироги бабушка ссыпала в ведро и накрывала вафельным полотенцем – чтобы «отошли». «До ужина пироги не трогать», – скажет бабушка. Скажет так и отвернётся, чтобы не заметить, как внучка стащит самый румяный. Пирожки у бабушки были особенные – не как у всех. Сколько народу спрашивало у неё рецепт, никому бабушка Нина не отказывала, но таких – воздушных, сытных ни у кого так и не получалось. Когда Наташа подросла, стала допытываться: «Баб, расскажи, как ты их печёшь?», – старушка улыбалась и говорила: «Главное, готовить с душой, и всё делать по рецепту!». Наташу такой ответ не устраивал… Но дед однажды раскрыл секрет – привёл Наташу к кухонной двери и сказал: «Смотри!». Наташа сквозь стеклянную дверь во все глаза уставилась на бабушку – та разговаривала с тестом. Дед, увидев Наташино лицо, рассмеялся: «Я сам, когда первый раз заметил, думал – с ума твоя бабушка сошла. Захожу на кухню, а она тесту сказки рассказывает. Говорит, все у них в роду так пироги готовят, так что учись!». Наташа спросила потом у бабушки:

Конец ознакомительного фрагмента.