Пурпурные грозы
Шрифт:
— Можно расскажу сейчас?
Дэр кивнул, слегка ослабив хватку, и я поведала об увиденном.
— Всё меняется. Наверняка дело в Сварте. Он хочет главенствовать на Атре, — сказал Дэр.
— Хочет убить нас?
— Меня — точно. — Он вцепился в свои волосы и сорвал ленту. — Это предупреждение, Мэй. Для меня.
— Но видение моё!
— Теперь уже наше. Ты ведь не собираешься бросать меня сразу после венчания?
— Повтори свой рассказ, — слабо улыбнулась я.
— Это повлияет на решение, милая?
— Нет. Но я наконец-то успокоюсь.
Дэр вздохнул и медленно поднялся, держа меня на руках.
— Давай-ка присядем здесь. Хорошо придумано — поставить диваны на балконе.
Я попыталась уместить подол,
— Хорошо, что я остыл. Теперь рассказ получится более лаконичным и сдержанным. Первое: на Атре действительно тяжело жить, милая. У нас бывают страшные холода, голод и эпидемии, в том числе магические. Нечасто, но порой всё это приходит одновременно. Второе: у нас нелегко рожать детей, и не потому, что здоровье не позволяет. Из-за раздора между кланами Атра ослаблена, она не поможет в трудную минуту, лишь добавит испытаний. Мы часто теряем тех, кто нам дорог… Третье: Цахтал может завладеть моей душой, и тогда никто не в силах будет вернуть её. Я покину тебя навсегда, прежняя моя сущность отомрет и раствориться. И четвертое: Марк Сварт продолжит начатое, и, скорее всего, нам придется сойтись в бою. Война не за горами, милая, твоё видение это подтверждает…
— Война? — отчаянно прошептала я. — И я тому виной? Я привезу с собой боль и разрушения?
Дэр стиснул мою ладонь и яростно произнес:
— Нет, Мэй! И чтобы я больше не слышал подобных глупостей! Оставь страхи и взгляни в глаза истине — Сварт нашел дополнительный повод ввергнуть свой клан в кровавое противостояние. Он давно хочет сместить грозы с неба и заменить их постоянным солнечным светом. Я говорил, что мы для него псы, которые должны лаять только по команде. Например, в ночные часы. Но этого не будет! Мы не допустим!
— Дэр! — и я, сминая платье, склонилась к нему, — я тебя поняла. Теперь и ты выслушай меня, хорошо?
Он кивнул и постарался успокоиться, но я видела, как шевелится медальон. Прежде таким возбужденным я его не видела.
— Всё, что ты сказал — ужасно. Тем более услышать это в день свадьбы, когда жених и невеста предвкушают счастье рядом друг с другом. Я уже поняла, что нам не жить беззаботной светлой жизнью, заполненной бесконечными утренними сладостями и приятными слабостями, что накапливают жирок в области животов. Но мы будем усыхать, если придется, вместе. И упадем в пропасть, держась за руки. Мы обогреем друг друга слезами боли, принимая мужественно уготованную участь. И получим то, что заслужили. А если случится война — значит, я стану воительницей рядом с тобой. Коли нам суждено проиграть и пасть на поле боя — я паду, и, умирая, повторю твое имя. Если цена любви — смерть, я её заплачу без сожалений, потому что ты — моё единственное счастье, и жизнь без тебя не имеет смысла.
Несколько долгих трудных минут мы молча глядели в глаза друг другу.
— Вот она, страшная клятва, — прошептал Дэр. — Но знай, милая: я сделаю тебя счастливой несмотря ни на что.
Глава 13
Глава 13
Мы вернулись в зал, крепко держась за руки. Особое чувство родилось после беседы на балконе, судьбы сплелись в одну прочную косу. Известно ведь, как крепок человеческий волос! Разговор, что состоялся между нами, придал мне сил. Наверное, кто-то другой расстроился бы, переменился по отношению к избраннику, но я ощутила глубокое удовлетворение. Да, моя новая родина не всегда будет ласкова, но мой супруг это исправит. Он боялся потерять себя — а я надеялась даже тогда помочь ему вернуться. Обилие сведений и признаний не подкосило мои ноги, наоборот, появилось желание бежать вперед, прыгая через препятствия. Не потому ли возле Красного дома возникла пропасть?
Как и договаривались, Анна попросила тишины, и я, почему-то совсем не волнуясь, вышла вперед.
—
И я села за пианино, поправляя платье. Вдохнуть, выдохнуть, расслабиться…
Птица в окне зеленом,
Улыбками солнце маня,
Взмахнула крылом, прощаясь,
Покинула царство огня.
Наряды её как волны
Вдоль тела бежали рекой.
И путь был нелегким и долгим,
Не ждали ни кров, ни покой…
Я с ней, навсегда улетая,
Узнала иные края.
Парила сквозь грозы, мечтая,
Что кто-то полюбит меня.
Над розовыми морями
И лентами белых рек,
Летели мы под облаками
Листая за веком век.
Я чувствовала, что этой песней прощаюсь с прежней жизнью. Промелькнули года, вспыхнули радугами картинки прошлого. Смайл с растрепанными длинными вихрами, несущийся по золотым полям на своем тонконогом вороном жеребце. Маленьким брат никогда не давал себя стричь, и конь был под стать — вечно обросший, умеющий только шагать или скакать галопом… Шалаш, что мы построили с Младшим в зарослях диких роз. Как ни пробовали попасть туда Карви и Денис — так и не нашли тайный лаз. Или домик в дупле старой ивы, о котором никто не знал. Помнится, я упала оттуда и порвала дорогое шелковое платье. Это был единственный раз, когда Гримси легонько шлепнула меня по мягкому месту… А наши сказки? Мы забирались под стол, накрытый плотной скатертью, и могли сидеть там до утра, слушая друг друга. Однажды Смайл принес матили, и ящерка, угостившись конфетами, рассказывала нам свои самые прекрасные истории…
Детство прощалось со мной.
Леса и долины встречая,
Я знала: наш долог путь.
В дождях умываясь, играла,
Не смея передохнуть.
Мы лет проводили много,
Осенние краски зажгли.
И вот, наконец, у порога
Всё то, что искали, нашли…
В горах, где рождались туманы,
Стоял этот дивный дом.
И не было в нем обмана,
Он стал нам надежным гнездом…
Песня как пророчество. Маленькой я не понимала эти образы, всегда спрашивая няню, что за царство огня покинула девушка и что за птица это была? Гримси с улыбкой гладила меня по щеке и отвечала, что, повзрослев, я все пойму. И она была права. Теперь эта песня стала моей. Я готовилась улетать за любовью, и Дэр был моей птицей, моим проводником.