Пурпурные кружева

Ли Линда Фрэнсис

Конечно, самому Моргану следовало больше времени уделять поиску доказательств преступной деятельности Джона Крэндала, и он понимал это. Но Крэндал до сих пор ни разу не появился в Блэкмор-Хаусе. Правда, Морган подозревал, что Марки и Жожо посланы этим мерзавцем в дом Лили неспроста. Должно быть, они выполняют какое-то его поручение, но пока Моргану не удалось найти хоть малейшее подтверждение этой догадке. Да это и не казалось ему особенно важным: разве можно вменить в вину человеку то, что он прислал кому-то ни на что не годную прислугу?

Морган улыбнулся.

Самой Лили, казалось, не было никакого дела до того, хорошо или плохо справляются ее работники со своими обязанностями. Эта женщина просто беззаботно порхала по жизни подобно бабочке. Должно быть, она считала, что мелочам вроде приготовления завтраков, обедов и ужинов вообще не стоит придавать значения, поскольку еда все равно каким-то образом появится на столе. Самое удивительное, что в Блэкмор-Хаусе именно так и происходило.

Кеб остановился на пересечении Пятой авеню и Тридцать девятой улицы, прямо перед входом в клуб. Пройдя через двойные двери, Морган оказался в большом пустынном фойе, которое скорее напоминало холл респектабельного жилого дома, чем место, где собираются мужчины, вырвавшиеся на время из семейных гнезд, чтобы почитать газеты, поиграть в карты и обсудить важнейшие проблемы политики и экономики. И тем не менее Морган знал, что именно здесь, а не в административных кабинетах Вашингтона принимается множество важнейших решений, влияющих на жизнь такой огромной страны, как Соединенные Штаты, а порой и всего мира.

В этот момент дверь, ведущая в одно из смежных помещений, распахнулась, и Морган настороженно замер. Он не был членом этого клуба, хотя ему не раз доводилось посещать его и он неплохо помнил внутреннюю планировку здания. Однако уже в следующее мгновение Морган вздохнул с облегчением при виде человека, направлявшегося к нему.

– Морган! А я-то надеялся, что ты не придешь.

– Неужели? – с улыбкой спросил Морган.

– Да, я очень на это рассчитывал.

Марио Респаччио был крупный мужчина лет под сорок. Он работал в этом клубе уже лет десять.

– Ну, можешь считать, тебе не повезло, – ответил Морган, все так же тепло улыбаясь и пожимая протянутую руку Марио. – Как Магдалена?

– Отлично! Родила мне еще одного малыша после того, как мы виделись в последний раз. Ты просто обязан как-нибудь зайти к нам – кто-то же должен накормить тебя как следует!

Морган рассмеялся, затем снова стал серьезным.

– Он уже здесь?

Марио недовольно поморщился:

– Да, здесь. Даже не верится, что я сам позволяю тебе делать это. Помогая тебе в прошлый раз, я чуть не лишился работы.

– Ты отлично знаешь, что это не так.

– Нет, меня бы точно уволили, если бы тебя поймали.

– Да у них не было ни малейшего шанса, и тебе это известно не хуже меня.

– Ну-ну!.. Положим, так. Но когда-нибудь удача изменит тебе, Морган, Дружище. Кто-нибудь обязательно вспомнит, что видел, как ты управлял кебом, изображая кучера, или представлялся содержателем публичного дома. Твоя жизнь полна опасностей.

– Меня очень трогает твоя обеспокоенность, – ответил Морган, криво усмехнувшись.

– Я беспокоюсь

только за себя и свою семью! – резко сказал Марио. Но даже грубоватый тон не мог скрыть любовь, которую он испытывал к другу. – И поскольку я работаю в этом клубе, то не хочу, чтобы ты устроил здесь какую-нибудь заварушку. В моем доме полно голодных ртов.

– Можешь не волноваться, Марио, сегодня ничего подобного не случится. Здесь до меня никому нет дела, и никто не собирается выяснять, кто я такой. А теперь покажи мне Тисдейла, – успокоил приятеля Морган и похлопал Марио по спине. – Я только узнаю у него, что мне надо, и мгновенно исчезну с твоего горизонта.

Морган вошел в небольшой кабинет, где перед низким столиком, заваленным свежими газетами, сидел Бьюфорд Тисдейл.

Запах дорогих сигар, элегантный костюм, туфли из кожи великолепной выделки, а также вальяжная поза этого человека, позволившего себе расслабиться уже в три часа дня, свидетельствовали о том, что он богат и любит удовольствия. Морган заметил в клубе лишь нескольких посетителей – большинство бизнесменов и политиков еще в своих офисах. К тому времени, когда здесь станет многолюдно, он должен уйти.

Опустившись в глубокое кожаное кресло напротив Тисдейла, Морган небрежно взял последний выпуск «Тайме». Тисдейл поднял взгляд и кивнул Моргану в знак приветствия, прежде чем вновь погрузиться в чтение. Морган так же вежливо слегка кивнул головой в ответ и занялся своей газетой.

Через несколько минут появился Марио.

– Ваше бренди, сэр, – объявил он, преподнося Моргану рюмку на серебряном подносе. Он говорил с подчеркнутым почтением и держался совсем не так, как при их встрече в холле.

Морган взял хрустальную рюмку, затем откинулся на спинку кресла и вздохнул:

– Ах, – сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, – какой славный денек!

Тисдейл вновь посмотрел на него, и Морган, встретив его взгляд, слегка качнул головой, словно несказанно удивился:

– Тисдейл? – спросил он. – Бьюфорд Тисдейл? Тисдейл был явно озадачен такой реакцией.

– Ну да, – ответил он несколько неуверенно.

– Бог мой, дружище, сколько же лет прошло?! – воскликнул Морган, поставил рюмку на столик и, привстав, протянул банкиру руку.

– Извините, я никак не могу вспомнить ваше имя. Морган весело рассмеялся.

– Сэмюэл Уитли, – ответил он.

– Уитли? – переспросил явно смущенный Тисдейл.

– Только не говори, что не узнаешь меня. Гарвард. Мы одновременно получили диплом. Боже, как я тоскую по тем дням! Помнишь Тедди Рузвельта? Ты с ним часто встречаешься? – Морган снова уселся в кресло и взял рюмку с бренди. Прежде чем Тисдейл успел ответить, он позвал Марио: – Бренди для моего друга, милейший.

Бренди появилось перед Бьюфордом Тисдейлом, пожалуй, чересчур быстро, но он этого не заметил, поскольку все еще безуспешно пытался вписать лицо Моргана в изрядно поблекшую картину собственных воспоминаний о днях, проведенных в Гарварде. Морган же прекрасно понимал, о чем сейчас думает Тисдейл, поскольку проделывал этот фокус уже не раз.