Пурпурные кружева
Шрифт:
Он поднялся по лестнице на второй этаж. В доме было тихо, как будто все многочисленные обитатели покинули его. Вместо того чтобы, как намеревался, пройти прямо к окну, рама которого нуждалась в ремонте, Морган, повинуясь бессознательному порыву, повернул в сторону лестницы, ведущей наверх. Тишина вокруг стала еще более гнетущей. Он преодолел следующий лестничный пролет – подъем оказался крутым, а ступеньки – очень узкими. Лестницу покрывала старая ковровая дорожка, она заглушала шум его тяжелых шагов. Внезапно он замер – дверь наверху была открыта. Морган прекрасно понимал, что ему
Обилие яркого солнечного света в первое мгновение ошеломило его. Свет, казалось, пронизывал эту огромную комнату с высоким потолком и белыми стенами. Многочисленные окна невозможно было одновременно охватить взглядом. «Просто удивительно, – подумал Морган, – что в этом полуразвалившемся доме могла сохраниться такая замечательная комната!»
И тут он увидел Лили.
– Милая Лили, – еле слышно прошептал он.
Девушка стояла у длинного, узкого стола. С благоговением и печалью она водила рукой по его гладкой поверхности. Морган невольно залюбовался ею. Как она была прекрасна в лучах летнего солнца, обрисовывающего изящные контуры ее фигуры! Морган почувствовал, что его вновь захлестнуло желание овладеть этой женщиной. Немыслимо! Ему становится все труднее отвлекаться от мыслей о близости с ней.
Лили наклонилась и что-то подняла с пола. Присмотревшись, Морган понял, что это кисть. Только теперь, когда ему наконец удалось оторвать взгляд от соблазнительных изгибов ее тела, он заметил в углу мольберт и несколько холстов, натянутых на подрамники. Даже издали ему было видно, что плотная ткань пожелтела от времени.
Значит, это и есть та самая мастерская, о которой говорила Труди Спенсер. При виде того, с какой уверенностью Лили держала кисть, проводя большим пальцем по ее мягким щетинкам, Морган окончательно понял: все, что рассказала ему об этой девушке старая преподавательница, – правда. Лили – настоящая художница. Вернее, когда-то была ею.
Морган проследил за взглядом Лили – она задумчиво смотрела в окно. Вид у девушки был отсутствующий, она по-прежнему не замечала, что он вошел в студию, и, казалось, забыла даже о том, что у нее в руке старая кисть. На ее слегка приподнятом подбородке заиграл солнечный лучик. Лили выглядела совершенно беззащитной и ужасающе одинокой. В глазах ее сквозила боль, и не только. Моргана до глубины души поразили гнев и отчаяние, которые он различил в ее взгляде. И он вновь ощутил нелепое желание, несмотря на все что знал о Лили, заключить ее в объятия. Удивительно, но в этот момент он готов был прижать девушку к себе не для того, чтобы на сладиться ее близостью, а чтобы хоть как-то утешить и защитить ее.
– О чем вы думаете? – очень мягко спросил он, прежде чем успел приказать себе молчать.
Лили резко обернулась. Стоило ей увидеть Моргана, как от ее беззащитности не осталось и следа.
– А вы-то как здесь оказались?
Ее вопрос прозвучал раздраженно и довольно грубо, и Морган тут же подумал о том, насколько нелепо воображать, что она нуждается в его участии. Слава Богу, он вовремя
– Я только хотел посмотреть, не надо ли здесь что-нибудь срочно отремонтировать, – произнес он безразличным тоном, сделал шаг вперед и огляделся.
Ящик с инструментами он с шумом опустил на грубый деревянный пол. От оголенных стен студии отразилось эхо. Морган зацепил рукой паутину в углу.
– Да, похоже, здесь нужен не ремонт, а хорошая уборка. Лили смотрела на него со спокойствием и безмятежностью, которых в действительности не ощущала. Более того, она пришла в бешенство, увидев здесь этого человека. В ее святая святых! Несколько недель она не могла отважиться подняться наверх и открыть эту дверь. Много раз она даже приближалась к своей бывшей студии, но была не в силах повернуть дверную ручку.
Сегодня наконец она собрала все свое мужество и пришла сюда. Едва переступив порог, она почувствовала, как на лице заиграли солнечные блики, а душу, подобно волне прибоя, захлестнули волнующие воспоминания и эмоции.
– Знаете, сегодня я надевал ваш цилиндр, – вдруг сказал Морган.
Он прошел в другой угол и снял паутину там. Лили смотрела на него. «Какие у него большие и сильные руки! – подумала она. – И какие нежные. И они прикасались ко мне трепетно и осторожно».
– Я думаю, мне не удалось как следует поблагодарить вас, – продолжил он.
Его слова будто проскальзывали сквозь сознание Лили, – она не понимала их смысла и все продолжала думать о том, каким нежным может быть этот человек.
– Что вы сказали? – очнулась она наконец. Он с любопытством посмотрел на нее:
– Я сказал, что не поблагодарил вас как следует. За цилиндр.
Лили глубоко вздохнула, будто стараясь успокоиться.
– Как следует? Да вы вообще не поблагодарили меня! Но если вы считаете, что эти ваши слова и есть выражение благодарности, то я отвечаю вам: пожалуйста.
– Да, вы правильно меня поняли. Еще раз спасибо.
– Вам очень трудно было решиться сказать спасибо? Его темные глаза стали серьезными:
– Должен признаться, в жизни мне довольно редко приходилось благодарить кого-то. Даже не помню, когда в последний раз я получал подарок.
– Что ж, если вы всегда были таким вздорным человеком, как теперь, когда стали работать здесь, то совсем неудивительно, что никому не приходило в голову делать вам приятное.
После небольшой паузы Морган рассмеялся:
– Вздорный? Я?
– Да, вы. Но зато теперь вы вздорный человек, у которого есть красивый цилиндр. – Лили отвернулась к окну. Она так хорошо помнила своего отца. У него было множество самых различных шляп. – Мне нравится, когда мужчины носят шляпы. – Она задумчиво улыбнулась. – Чудесные, обтянутые шелком цилиндры. С широкими или узкими полями. – Неожиданно девушка рассмеялась. – Но только не эти глупые котелки, которые теперь входят в моду!
– Однако я думаю, что если бы существовали мужчины, которые украшали бы свои шляпы перьями и колокольчиками, они нравились бы вам еще больше.